Читать «Дорогие спутники мои» онлайн - страница 22

И прочитал по памяти:

В конце войны черемуха умрет, 

осыплет снег на травы лепестковый, 

кавалерист, стреляющий вперед, 

ее затопчет конскою подковой.

Орлов озабоченно потер подбородок:

— Ну, а дальше как в твоем варианте?

Дальше я знал нетвердо. Я запомнил процитированные выше строчки либо когда их читал сам Недогонов, приезжавший до войны в Ленинград, либо слышал их из уст И. М. Басалаева, долгое время работавшего в "Звезде".

Я знал, что "Звезда" печатала Недогонова, а совсем недавно в архиве В. М. Саянова прочитал еще неизвестное биографам Недогонова его коротенькое письмо, написанное второпях, размашисто чернильным карандашом на листке из блокнота. Письмо, к сожалению, не датировано.

Вот оно: "Добрая минута, т. Саянов!

В Союзе писателей (в Ленинграде) я Вам передал стихи для направления их в соответствующее русло. Но после Вы уезжали, да и мы в Ленинграде мало пробыли, так что встреча не состоялась.

Я бы просил Вас сообщить мне, использовали Вы некоторые из них? Мне, конечно, будет приятно видеть в печати "Прощанье" и "Михаил Дубровин". Но на обязательное печатание я не претендую. Тогда - если можно - сообщите мне очень кратко о их судьбе. Я бы просил Вас все же прислать мне эту тетрадь. Очень нужна.

Беломорканал дал нам очень много творческой зарядки.

- Гай, да гай, отрада: 

Жить, да помереть. 

Только песню надо 

Легким горлом спеть!

[А. Недогонов цитирует строчки В. Саянова.]

(Знаки препинания отнесите за счет моей спешки).

Ну, будьте здоровы. Значит, жду результатов.

Ал. Недогонов".

— И все-таки, о чем были те стихи, которые ты запомнил? - не отставал Орлов.

Я знал только, что стихотворение было о смерти бойца, о том, как за гробом его друзья несут шинель, клинок и каску.

— Традиционно, - заметил Орлов. - Недогонов написал о другом и сильнее - философски п поэтически. Вот послушай еще раз.

Он прочитал стихи заново:

В конце весны черемуха умрет, 

осыплет снег на травы лепестковый, 

кавалерист, стремящийся вперед, 

ее затопчет конскою подковой. 

  

Не правда ль, жаль земную красоту? 

Да, жаль. Но если вспомнить высоту 

в семи верстах правее Балатона, 

где нежные цветы, цветы, цветы, - 

  

там молча у подножья высоты 

схлестнулись два уставших эскадрона - 

с Баварии немецкий, русский с Дона, 

друг друга вырубив... 

Зачем же мне, Алена, 

о жалости к цветам напоминаешь ты?

Это стихотворение не шло ни в какое сравнение со строчками, сохранившимися в моей памяти. Оно обращало внимание не только неожиданной, особенно для того времени, мыслью, но и безукоризненным мастерством. На Малой площади выстроен, как мы сказали бы сегодня, высотный дом, в котором просторно и из которого далеко видно.

— Не напиши ничего другого Недогопов, одним этим стихотворением он вошел бы в поэтическую летопись Великой Отечественной войны, - убеждал меня Орлов.

Я не спорил, а только повторял недогоновские строки.

Но вот в Москве мы встретились с Недогоновым. Я читаю ему про кавалериста, "стреляющего вперед". Алексей весело смеется и хлопает меня ладонью по плечу.