Читать «Московские истории» онлайн - страница 121

И тут мне стало противно. Ощущение гадливой брезгливости к самому себе было настолько ярким, что я встал и вымыл руки. «Ночное существо»… Тьфу! Какие-то люди – да кто они такие, в конце концов, чтобы так себя вести?! – запугали меня, как мальчишку. И я дал себя запугать, я не сопротивлялся, только мямлил и переспрашивал. Меня унизили, поимели, растоптали – они действовали по своему немудреному, но выверенному годами сценарию. И я сыграл в их пьесе положенную мне роль статиста. Теперь все будет так, как они хотят: Петр обанкротится, Альберта посадят, а я… Я утрусь и буду жить дальше: есть, спать, любить Ариту, ходить на работу, гулять с Нильсом-младшим, и однажды, когда он подрастет, он спросит меня:

– Папа, а было так, чтобы ты испугался?

И я, конечно же, отвечу ему:

– Ну что ты! Папа никогда ничего не боится!

И это вранье станет терзать меня всю оставшуюся жизнь. До самой смерти. Я буду мучиться, буду по ночам смотреть в темный потолок и подбирать слова для разговора, который состоится, когда Нильс совсем вырастет, чтобы объяснить ему, что, мол, сынок, знаешь, иногда в жизни бывают ситуации, когда разумный человек должен отступить, проявить мудрость и не попадать в ситуации, из которых нет выхода…

Я снова вымыл руки, бросил в лицо несколько пригоршней ледяной воды. Гадство какое, а?! Ловушка, западня… А из головы еще не идет эта фразочка, сказанная черноглазым Сергеем Станиславовичем, – о том, что нельзя называть сына именем отца. Что он имел в виду, этот мерзавец? Что?!

Мне захотелось разбудить Ариту и спросить у нее, но, понятное дело, этого я делать не стал. У меня теперь были другие дела и заботы. Они появились в ответ на еще не до конца оформившееся в моей голове решение. Но оно уже было принято, и я отправился в прихожую, где в шкафу стояли дорожные чемоданы.

* * *

– Как это – мы уезжаем? – не поняла Арита, глядя на стопки вещей, разложенные по раскрывшим пасть чемоданам. – Куда? Почему? У нас прививка через неделю! Плановый прием у педиатра. Молочная кухня! Ни… Да остановись ты! Куда, куда эти ползунки понес, он уже вырос из них! Ни, ну ты можешь со мной поговорить?.. Так! Нильс Хаген, немедленно объясни мне, что происходит?

Нильс-младший таращил глазенки, уютно устроившись на маминых руках. Он только что поел, и ему было все интересно. Я подмигнул сыну и ответил Арите:

– Я тут снял коттедж за городом. В хорошем месте. Чистый воздух, тишина, покой. Для ребенка полезно, и ты тоже отдохнешь.

– Какой еще коттедж?! – В голосе Ариты зазвенел металл. – Что ты мне голову… Ни, милый! – Тон ее опять резко сменился. – Это ведь из-за этих… вчера ночью, да? Я знаю, я чувствую…

Я посмотрел на нее, вспомнил про «генетическую память» и понял – она и вправду чувствует. Я сел на стул и спросил:

– Ари, что это за примета такая у вас – ребенка нельзя называть именем родителя?

Она покачала Нильса, отнесла в комнату, положила в кроватку, включила карусельку с погремушками – заиграла мелодия «У Мери есть барашек» – и вернулась.

– Ни, это все глупости. Нет никакой приметы.