Читать «С каждым днем сильнее» онлайн - страница 4

Все рассказывали о Плакальщице, и я воочию убедилась в этом, когда несколько лет спустя мы с

тобой снова встретились в том же самом большом и пустом доме. Том самом, который так хорошо тебе известен. Кто знает, возможно, этот дом когда-то давным-давно был твоим семейным очагом. Только на этот раз я была одна. Я должна была спуститься на кухню попить воды, и там я увидела тебя. Я не знаю наверняка, была ли это ты или кто другой, ведь ты закрывала свое лицо мертвенно-бледными руками, которые моя мама никогда не забудет. Но, мое шестое чувство и образ, который я сохранила с той ночи, когда еще находилась в животе у мамы, подтвердили твое присутствие. Твое лицо было скрыто за черной вуалью, и ты неустанно плакала, точнее, выла, как в полночь воет волк на луну. Тогда мне только-только исполнилось пять лет. Сейчас, когда я думаю об этом, понимаю, что у меня никогда не было друзей-невидимок, потому что они тоже боялись тебя. Очень хорошо, что я тебя не слышу… А пока что я прощаюсь с тобой и благодарю за то, что ты показала мне, что все страхи похожи на призраки. Если ты где-то столкнешься с ними, то изгони, развей их и продолжай идти вперед, всесильная, с высоко поднятой головой. Это означает, что ты победила их. Знаешь, я – победительница.

Я не боюсь тебя, Плакальщица.

Молчание

Едва начав говорить, я тут же замолкала. Мне было только шесть лет, когда умер мой папа. Моя

боль была такой огромной, что мне ничего не оставалось, кроме как молчать.

Папу звали Эрнесто Соди Пальярес. Он страдал от прогрессирующего диабета. Когда папе

поставили этот диагноз, он решил не менять свою жизнь, не вводить никаких ограничений. Он продолжал есть свои любимые блюда, запивая их добрым вином и ликерами. В этом деле папа был сибаритом, чем и подписал себе смертный приговор. Для меня это был столь сильный удар с его стороны, что я перестала разговаривать. На протяжении целого года я предпочитала молчать. Я не очень хорошо помню, о чем думала в то время, но помню, что не могла издавать звуки, потому что было слишком болезненным то, что я должна была сказать. Я спрашивала себя, куда ушел мой товарищ по играм, тот, кто учил меня разным фантастическим вещам в своей химической лаборатории, тот, кто разрешал мне играть со своими странными научными приборами. Где он? Я больше не слышала его голос, не слышала, как он звал меня или рассказывал мне какую-нибудь историю, или читал наизусть стихи, я не слышала его смех. Я никогда больше не видела его, мои руки больше никогда не касались его; никогда больше он не обнимал меня, и я не засыпала у него на руках… никогда, больше никогда. Мама очень переживала из-за того, что я молчу и грущу. Она водила меня к разным врачам, чтобы они сказали ей, что же со мной произошло. Некоторые из них думали, что это аутизм [прим: аутизм – пожизненное нарушение развития головного мозга, которое влияет на коммуникацию и отношения с другими людьми, а также на восприятие и понимание окружающего мира]. Было множество докторов, куча поликлиник, уйма исследований, которые запечатлели в моей душе неотразимое очарование психологии, которая до такой степени начала привлекать меня, что в настоящее время я ее изучаю. Мне нравилось смотреть на всех этих докторов, показывающих мне черные пятна и анализирующих мои рисунки, посредством которых я выражала то, что видела в этих пятнах.