Всю жизньОт зависти томиться мнеК той девочке,Худющей и неловкой —К той юной санитарке,Что с винтовкойШла в кирзачах громадныхПо войне.Неужто вправду ею я была?..Как временамиМне увидеть странноСолдатский орденВ глубине стола,А на плечеРубец солдатской раны!
* * *
Встречая мирную зарюВ ночной пустыне Ленинграда,Я отрешенно говорю:— Горят Бадаевские склады…И спутник мой не удивлен,Все понимая с полуслова,Пожары те же видит онВ дыму рассвета городского.Вновь на него багровый светБросает зарево блокады.Пятнадцать, тридцать, сотню летГорят Бадаевские склады…
«ПИОНЕР-БОЛЬШЕВИК»
Этот холм невысок, этот холм невелик.Похоронен на нем «пионер–большевик» —Да, на камне начертано именно так…Здесь всегда замедляют прохожие шаг,Чтобы вдуматься в смысл неожиданных слов,Чтобы вслушаться в эхо двадцатых годов.Хоронили горниста полвека назад,Молчаливо шагал пионерский отряд.Барабанная дробь. Взлет прощальной руки.Эпитафию вместе сложили дружки:«Пионер–большевик, мы гордимся тобой —Это есть наш последний и решительный бой!»Отгремели года, отгорели года.Человек на протезе приходит сюда —Партизанил в войну комсомольский отряд,Лишь один партизан возвратился назад.Возвратился один, и его ли вина,Что порой без могил хоронила Война?..Потому и приходит, как перст, одинок,Он на холм, где лежитШкольный старый дружок —Тот, кого подстерег злой кулацкий обрез…Гаснет день. Заливаются горны окрест.Искры первых костров светлячками летят —Как полвека назад, как полвека назад.И о холм ударяется песни прибой:«Это есть наш последний и решительный бой!»
* * *
Пусть были тревожны сводки —Светили в ночи тогдаМне звездочка на пилотке,На башне Кремля звезда.И, стиснув до хруста зубы,Я шла но Большой Войне,Пока не пропели трубыПобеду моей стране.Три с лишним десятилетьяУже не грохочет бой,Но с прежнею силой светятТе звезды в ночи любой —На башне и на пилотке.Их светом озарены,Мне в сердце приходят сводкиС далекой Большой Войны.
ЧЕРНЫЙ ЛЕС
Только буки да грабы,Только грабы да букиТянут к солнцуСплетенные намертво руки.Черный лес,Обжигающий холодом лес,Под шатромДобела раскаленных небес.Тишина.Только ветраПритушенный ропот.Тишина.Заросли партизанские тропы,Заросли держидеревом и купиной.Тишина.Отчего же здесь веет войной?Отчего эти старые грабы и букиЗаломили свои узловатые руки?Отчего даже в светлый напев ручейкаЗаронила гнетущую ноту тоска?..А в глубоком ущелье,У быстрой воды,Обелиск со звездойДа землянок следы.То с Великой ВойныЗапоздавшая весть —Партизаны свой госпитальПрятали здесь.Только буки да грабы,Только грабы да буки,Защищая, простерли над лагерем руки.В черном море деревьевГоря горького остров —Косит раненых смерть,Еле держатся сестры.И, губами распухшими чуть шевеля,Здесь тебя призывают,Большая земля!..Раз в ночи,Когда месяц стоял в карауле,То ли свистнула птица,То ли чиркнула пуля.И сейчас же,Во все прокопченное горло,Хрипло рявкнула пушка,Громко охнули горы.И тогда, задыхаясь от радостных слез,— Наши! — крикнул слепой обгоревший матрос.Но, узнав пулемета нерусского стук,Вдруг рванулся куда–тоРазведчик без рук,Вдруг рванулась куда–тоСвязистка без ног,И заслон медсестер самым первым полег…Только буки да грабы,Только грабы да букиЗдесь остались, дрожа от бессилья и муки,Только плачут холодные капли дождя,Только люди бледнеют, сюда забредя.Черный лес,Партизанский обугленный лесПод сияющим куполом южных небес…
