Читать «Сэлинджер. Дань жестокому Богу» онлайн - страница 3

Тут и Евтушенко – вечный стрелочник со станции «Зима».

Тут наши «деревенщики» с их деревней.

Тут и другой американский классик Уильям Сароян – так никогда и не порвавший свою армянскую пуповину.

Или Брэдбери с его скромной, но бесконечной любовью к «земляничному окошку», на веранде викторианского старого дома в маленьком Городке.

И вот наш герой Джером Ди. Сэлинджер.

Кто он? Родом из какой земли? Где его «земели»?

Отец – немецкий еврей. Не из раввинов. Не из скрипачей, не из психоаналитиков.

Из лавочников. Из колбасников.

Успешная торговля мясом привела его в результате не куда-нибудь, а в Нью-Йорк – город на Парк Авеню. В место компактного проживания богатой белой протестантской Америки.

Если бы хотя бы в Бруклин. В привычную еврейскую среду. В смешанную среду. В эмигрантскую.

Но когда есть деньги снять квартиру на Парк Авеню – снимаешь ее на Парк Авеню. В районе, куда поселилась семья, цветных не было вообще.

А евреев почти не было.

Но если есть деньги отправить сына в дорогую школу – отправляешь его, например, в среднюю школу Макберни – «частное учебное заведение, принадлежащее к ассоциации молодых христиан».

При этом Сэлинджеры – не семья евреев-ассимилянтов, принявших христианство.

На следующий год после поступления в эту школу Сэлинджер проходит «бармицву» – торжественное тринадцатилетние по иудейскому обряду.

А еще через год мальчик впервые узнает о том, что его мать не является этнической еврейкой, что она – ирландка, принявшая иудаизм ради брака с его отцом. То есть он – полуирландец.

Быть ирландцем или итальянцем в тогдашнем Нью-Йорке было немного лучше, чем евреем или, не дай бог, негром. Но все равно для Парк Авеню это был «второй сорт».

В любом случае, к четырнадцати годам голова подростка Сэлинджера уже до предела заморочена всей этой ситуацией.

Вопросы: «Кто я?» и «Где они, мои земляки?» приходят в эту голову – и уходят, оставшись без ответа.

И все это происходит на фоне предвоенной Америки тридцатых.

Америки – полного расцвета всех видов расизма.

Люди, хоть немного знакомые с историей этой страны, знают, что перелом в отношениях белых и черных, а также в отношении к евреям, произошел именно во время войны, а точнее – там, на войне.

Именно вернувшийся домой солдат, побывавший в рукопашном бою, уже не мог принять раздельные места в автобусе.

– Этот черный парень рядом со мной бежал в атаку – умирать. Почему же ему нельзя теперь сидеть рядом со мной в автобусе?

Именно после войны белые американцы впервые активно начали поддерживать черных в борьбе за равные права.

На отношение к евреям, конечно же, больше всего повлиял фашистский вариант «решения вопроса». Но и совместный пуд соли, съеденный на войне, тоже сыграл свою роль.

Но все это случилось позже.

А тогда, в тридцатые, отец Сэлинджера поселил семью в районе, где найти землячка такому, как Джером Ди., было просто нереально.

Он – красавец-парень, высокого роста и с белозубой, вполне голливудской улыбкой, тем не менее, ощущал себя изгоем. Чужаком.

У Сэлинджера, несмотря на ирландскую половинку, вполне жгучая семитская внешность. И нос – как положено жертве «еврейского вопроса».