Читать «Левая Политика. От сект к партии» онлайн - страница 131

Исполнение исполнения, которое наделяется столь высоким статусом в книге Чухров, вполне может оказаться составной частью стабилизированного, консервативного социального порядка, превращающего творческую деятельность в ритуализированный культ. Это побуждает ещё раз задуматься о том, насколько состоятельна идея критики как императив практической, а не теоретической философии. Не связана ли критика с неизбежным возникновением иллюзии своего рода органической свободы, «по природе» присущей каждому человеку? Парадоксальным образом критика искусства, предназначенная для эмансипации, реализует закрепощающий эффект, поскольку вменяет каждому способность собрать «артистическую машину» театра (с. 260) как если бы он уже обладал всеми требующимися для такого «проекта» умениями и навыками.

Притягательность и неизбежность скрытой натурализации сознания, «естественно» обнаруживающего своё могущество в любом акте эмансипации, входит в противоречие с установками авангарда, поскольку предполагает, что реальность сама поставляет источник собственного изменения, что изменение, говоря иначе, является модификацией определённых процессов и состояний внутри реальности. Таким образом, реальность успешно справляется с задачей «производства» себя в целом и в человеческом сознании в частности. Производство, соответственно, не столько индустриальный, сколько органический процесс, вторичными продуктами которого являются субъект и субъективность. Рефлексивность исполнителя оказывается не более, но и не менее, чем его природным достоянием.

Стабильность и постоянство онтологии, блокирующие возможность изменений, которые разоблачаются Чухров (см. с. 129), возвращаются в форме предрассудка о неизменности потенциальной сознательности каждого субъекта. Театр, при всех попытках расширить его значение за пределы узкой области искусства, прочитывается в рецензируемом сочинении именно в оптике этой области искусства, которая расширяется до универсальной метафоры. Давая основание вновь вернуться к известному вопросу о театральной, зрелищной организации современного общества, это ставит под сомнение оригинальность авторских суждений и их методологическую последовательность.

Формулировка позитивной эмансипаторной программы, безусловно, представляет очень большую сложность. Стоит ли связывать возможности освобождения с каким-то одним, определённым типом опыта, хотя бы и таким богатым, как опыт исполнения? Полагаю, что нет. Сопротивление изнашиванию инструментов теоретической и практической деятельности возможно при условии гибкого соединения различных форм активизма, не только прямо противопоставляющих себя стратегиям подавления, но и проникающих в их поры, инициируя множественность продуктивных различий, в рядке которых займёт подобающее место и различие между бытием и исполнением.