Читать «Дар. II часть» онлайн - страница 4

«Федя, что с тобой, успокойся, — зашептала она. — Он сам скоро уйдет».

«Не скоро, а сию минуту. У нас одна комната, и мне негде спрятаться, но, Зина, я просто уйду, если ты его тотчас не уберешь».

«Но я же не могу прогнать человека. Перестань, Федя. Возьми себя в руки. И вообще это не моя вина, я ни при чем, скажи ему сам. Я даже очень прошу тебя. Потому что я вовсе не хочу сидеть и выслушивать его пошлей<шие> гадости, хотя он страшно жалкий и совершенно ме<р>твый. Послушай, Федя...»

Он опять застегнул воротник и, сильно двигая плеча<ми>, ушел в прихожую. Затем хлопнула дверь.

Она вернулась к гостю, все более сердясь на Федора и с ужасом воображая, что какое-нибудь слово могло допрыгнуть, но тот, стоя у окна, с непритворным вниманием просматривал газету, оставленную Федором Константиновичем.

«У мужа голова разболелась, — сказала она, улыбаясь. — Он пошел в аптеку».

«А я у вас засиделся, — сказал Кострицкий. — Вот один из моих любимых каторжников, — добавил он, указывая на славное лицо какого-то министра или депутата и складывая опять газету. — Слушайте, у меня к вам маленькая просьба. Так сказать, по семейному праву. (Опять сбоку мелькнула затянутая прозрачной пленко<й> слюны розовая дыра.) Хочу вас, кузина, подковать на десять франчей — с обязательной отдачей послезавтра».

«У меня только семь с сантимами, — сказала она, быстро порывшись в сумке. — Хватит?»

«Мерси, — сказал Кострицкий. — Шляпы, кажется, не было. Был портфель. Вот он. Я как-нибудь вечером приглашу вас с мужем в кафе, и мы потолкуем по-настоящему».

[2]

<Заключительная сцена к пушкинской «Русалке»>

Князь Откуда ты, прекрасное дитя? Дочь Из терема. Князь Где ж терем твой, беглянка? Дочь Где ж быть ему? На дне речном, конечно. Князь Вот так мы в детстве тщимся бытие Сравнять мечтой с каким-то миром тайным. Как звать тебя? Дочь Русалочкой зови. Князь В причудливом ты, вижу, мастерица. На, поиграй деньгою золотой. Дочь Я деду отнесу. Князь А кто ж твой дед? Дочь Кто? Ворон. Князь Будет лепетать... Ступай. Да что ж ты смотришь на меня так кротко? Нет, опусти глаза! Не может быть. Должно быть, я обманут тенью листьев, Игрой луны прозрачной; мать твоя В сосновой роще ягоду сбирала И к ночи заблудилась. Я прошу, Признайся мне... Ты дочка рыбака, Должно быть, — да, Он заждался, тебя он, верно, кличет. Поди к нему... Дочь Вот я пришла, отец. Князь Ты наважденье... Дочь Полно, ты не бойся. Потешь меня. Мне говорила мать, Что ты прекрасен, ласков и отважен. Восьмой уж год скучаю без отца, А наши дни вместительнее ваших И медленнее кровь у нас течет. В младенчестве я все на дне сидела, И вкруг остановившиеся рыбки Дышали и глядели. А теперь Я часто выхожу на этот берег И рву цветы ночные Для матери: она у нас царица, «Но, говорит, в русалку обратясь, Я все люблю его, все улыбаюсь, Как в оны дни, когда на св<иста зов?>, К нему, закутавшись в платок, спешила За мельницу...» Князь Да, этот голос милый Мне памятен, и вздох ее, и ночь... Дочь Отец, не хмурься, расскажи мне сказку. Земных забав хочу я. Научи Свивать венки, а я зато... Ах, знаю, — Дай руку. Подойдем поближе. Видишь, Играет рябь, нагнись, смотри на дно. Князь Ее глаза сквозь воду тихо светят, Дрожащие ко мне струятся руки. Веди меня в свой терем, дочь моя. (<Шагнул?> к реке.) О, смерть моя! Сгинь, страшная малютка! (Убегает) Русалки Любо нам порой ночною Дно речное покидать, Любо вольной головою Высь речную разрезать. Одна Между месяцем и нами Кто там ходит по земле? Другая Нет, под темными ветвями Тень качается в петле. Третья Кушаком да сапогами Это ветер шевелит, Скрылся месяц — все сокрылось, Сестры, чу, река бурлит. Все Это гневная царица, Не дождавшись мертвеца, Лютой мукой дочку мучит, Упустившую отца.