Читать «Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение» онлайн - страница 63

Очевидно, именно на участке баденцев была взята большая часть пленных за время боев 5–8 (18–21) марта у Нарочи: 18 офицеров и 1255 нижних чинов. У Постав эти цифры были гораздо меньше – 2 офицера и 180 нижних чинов. Общее количество трофеев было также незначительным (18 пулеметов, 26 полевых бомбометов, 10 ручных бомбометов, 2 миномета, 150-мм мортира, 4 прожектора, 637 винтовок и т. п.) и свидетельствовало о том, что взять удалось лишь первую линию обороны противника⁶⁵. Этим успехом, сопровождавшимся большими потерями для русских войск, их достижения, несмотря на решительность атак, были ограничены⁶⁶. 21 марта был поворотным днем для всей Нарочской операции днем, и старшие начальники Гофмана отнюдь не были так же спокойны, как он.

«С 18 по 21 марта положение 10-й армии было критическим, – отмечал Людендорф. – Русские обладали огромным численным превосходством. 21 марта русские одержали в озерной теснине успех, который был для нас очень болезненным, западнее Постав их атака была лишь с трудом отражена»⁶⁷. Судя по всему, Ставка еще надеялась на успех, но ее сообщения о ходе сражения у Нарочи стали менее конкретны. 9 (21) марта в них говорилось уже о том, что «бой развивается успешно для наших войск»⁶⁸. Все зависело от того, удастся ли развить наметившийся успех в крупный прорыв германского фронта. Для ликвидации кризиса немцы, по данным русского Главнокомандования, были вынуждены стягивать все возможные резервы – в промежутке между озерами действовало свыше четырех дивизий⁶⁹. Бои приобрели особо ожесточенный характер.

Особенно удачно действовал 5-й армейский корпус. Судя по всему, неожиданным для германской пехоты было использование в ночь перед наступлением химических снарядов. Их было выпущено около 7 тыс. По оценкам немцев, на участке прорыва против 19 германских батальонов действовало 128 русских. Это количество было несколько преувеличено, но главное – это то, что русские батальоны понесли большие потери. В трех полках 1-й Сибирской дивизии оставалось в строю 262, 514 и 600 солдат и только в четвертом, стоявшем в резерве, – 2100. В 1-м армейском корпусе в атаку пошло уже только 5560 человек. В ряде случаев с трудом захваченную первую линию обороны не удалось удержать, в том числе и потому, что окопы были заполнены водой – сказывалась оттепель. Бойцы вынуждены были находиться рядом с ними и несли большие потери от артиллерийско-пулеметного огня немцев. После этого следовала контратака и ослабленные части отступали, а к вечеру холодало, и значительная часть раненых, которых не успели убрать из зон обстрела, замерзали. Из атаки в 1-м армейском вернулось только 1050 человек. 22 марта бои, затруднявшиеся идущим весь день дождем, продолжились, а в ночь с 22-го на 23-е небо прояснилось и ударил мороз. Это сказалось на боеспособности частей, мокрая одежда не спасала от холода, в окопах появились замерзшие и переохлажденные⁷⁰.

Превосходство германской стороны в авиации приводило к тому, что немцы быстро устраняли допущенные вначале ошибки. Определяя участок, на котором налицо была наибольшая концентрация русских сил, они собирали собственные для контрудара. Узкие участки прорыва делали наступавшие глубокие порядки русской пехоты идеальной целью для вражеской артиллерии. Первая линия обороны использовалась лишь для того, чтобы максимально ослабить наступавшие войска. При необходимости ее оставляли, но только в случаях, когда оборонявшимся войскам угрожало окружение. Удержаться на этих полуразрушенных позициях было весьма сложно. Окапываться заново также было практически невозможно из-за погодных условий⁷¹. Использование тяжелой артиллерии иногда приводило к неожиданным результатам. «Некоторые части пехоты, – вспоминал генерал-майор Е. З. Барсуков, – иногда даже упрекали свою артиллерию за то, что она подвергала неприятельские укрепления излишнему разрушению, вследствие чего нельзя было в них закрепиться»⁷².