Читать «Американские дети играют с удовольствием, французские – по правилам, а русские – до победы. Лучшее из систем воспитания разных стран» онлайн - страница 64

С точки зрения ребенка, родители часто говорят абракадабру, и делают они это исключительно чтобы посмешить друг друга. Дети и сами любят придумывать слова или использовать их не по назначению. «Босикомые» – вместо «насекомые». Дед Нарос вместо «Дед Мороз». Мальчик просит родителей не отдавать его в Интернет (вместо «интернат»).

То, что мы называем юмором детей, на самом деле для них – очень серьезно. Дети не прикидываются. Более того, они обижаются, когда над ними смеются. Наши родители считают, что взрослый может смеяться над ребенком, а ребенок над взрослым – нет.

Когда нам кажется, что смех унижает, на самом деле мы переживаем по поводу снижения статуса. У американцев, которые любят шутить даже в формальных ситуациях (юмор – важная политтехнология во время избирательных кампаний президентов), юмор – способ выравнивать статусы, признак демократичности в отношениях.

Так, во время предвыборной кампании Барака Обамы известный миллиардер Дональд Трамп замучил его требованиями подтвердить свое американское гражданство и происхождение документами. Он требовал от него свидетельства о рождении, аттестата из средней школы. Когда ведущий шоу Джей Лено спросил президента: «Что там такое между вами и Трампом?» – Обама ответил: «Это тёрки еще со времен, когда мы росли вместе в Кении».

Юмор сближает. Указание на сходство, а не на различие считается у американцев хорошим тоном.

Американцы мыслят категориями общности и связанности, русские – категориями иерархии.

Серьезность – не всегда признак ума и статуса, иногда это просто следствие репрессивного воспитания. Как говорил любимец советского зрителя барон Мюнхгаузен: «Все глупости делаются с серьезным выражением лица!»

Наш родитель не чувствителен к возрастной норме. Он чувствителен к статусным различиям. Обратите внимание, что в любой новой ситуации первым делом мы стремимся понять «кто кому Вася», ориентируемся на главного, начальника, ищем знакомую нам систему отсчета. И в семье для нас важна иерархия. В ней априори содержатся табу и привилегии всех членов семьи. Если кто-то из членов семьи не понимает «вышестоящего», это считается его проблемой.

Таким образом, в непонимании детьми взрослого юмора виноваты сами дети… На все животрепещущие вопросы ребенка ждут сакраментальные ответы: «Подрастешь – узнаешь!», «Много будешь знать, скоро состаришься!», «Не суй свой нос в чужой вопрос!», «Любопытной Варваре нос оторвали» и т. п. Воспитанные в условиях жесткой иерархии дети не задают лишних вопросов. Идеальная (для взрослого!) позиция: ребенок не задает лишних вопросов, не оспаривает высказывания и статус взрослого.

Мы учим детей поддакивать, кивать головой, подхихикивать, улавливать родительское настроение, потакать ему… Ребенок иногда вынужден смеяться вместе с авторитетным взрослым только затем, чтобы демонстрировать послушание и подчинение.

Юмор французов эксцентричен. Типичные приемы героев Пьера Ришара – падать, спотыкаться, нелепо смеяться, переворачивать на себя еду. То, что герой говорит и чувствует, не важно. Он откровенно смешит, играет на публику. Мастера эксцентрики обычно работают в цирке. Их обожают дети.