Читать «Зеленое золото» онлайн - страница 6

— Ведь он только дурака валяет, верно? А я давно уже на тебя заглядываюсь да разные планы строю. Ведь правда, сердечко мое?..

Хельми, не глядя, отмахнулась и задела рукой крючковатый нос пришельца, слишком большой для его маленького круглого лица. Человек отскочил и, потерев нос, сделал вид, будто вытирает слезы.

Осмус расхохотался.

— Вот дикая кошка, совсем шуток не понимает, — обиженно произнес гость, размахивая большим носовым платком в красную клетку.

— Побереги свои нежности для Анне! — отрезала Хельми, и Осмус вновь залился смехом: все мальчишки в волости знали о неудачном сватовстве объездчика Энделя Питкасте к единственной дочери сурруского лесника Нугиса. Это сватовство было у Питкасте далеко не единственным, и все же он оставался старым холостяком. Одни считали, что причиной тому был характер объездчика, другие приписывали неудачу его внешности. Сам Питкасте, приводя себя в порядок перед зеркалом, прежде чем идти в гости, ни в чем не мог упрекнуть свою внешность. Нос, правда, был великоват, и круглая голова могла бы сидеть на более короткой шее, но, с другой стороны, человек выглядит интереснее, когда в его облике есть что-то свое, самобытное. Не расстраивался Питкасте и по поводу своего характера, хотя последний и вызывал еще больше насмешек, чем внешность. Вообще он не замечал в себе тех черт, которые ему приписывали. Так, например, он с негодованием отвергал намеки на его лень. Поищите-ка в волости другого такого человека, у которого бы всегда сверкали ботинки, на шее красовался бы галстук, а из нагрудного кармана выглядывал бы платочек. Находились такие, которые все это осуждали и презрительно заявляли: «Мужчина, взрослый человек, а кокетничает, как девчонка!» Однако на подобные замечания Питкасте отвечал лишь пренебрежительной усмешкой. Дураки они, больше ничего. Мужчина не должен забывать о внешности, если хочет иметь успех у женщин. Не расстраивался и не огорчался Питкасте и из-за того, что возраст позволял называть его старым холостяком. Сдвинув на ухо фуражку и поправив галстук, он обычно возражал насмешникам: «Холостяк свободен, как птица». И он действительно прославился своим вольным нравом: не одна заботливая мамаша по нескольку раз за вечер проверяла оконные задвижки в комнате дочери, едва заслышав, что неподалеку появился Питкасте.

— Анне ты не трогай, заноза! — серьезно произнес Питкасте.

Эта серьезность не шла к нему: углы рта опустились, морщинки у глаз утратили свою веселость, взгляд потускнел. Но затем в глазах его вновь загорелся хитрый огонек и он снова рассмеялся.

— Анне — та совсем из другого теста. Вы с ней все равно, что чертополох с купальницей, ей-богу!

— Займись тогда своей купальницей и не мешай другим работать, — оборвала его Хельми.

— Она права, Питкасте, — вмешался Осмус, облокотившийся на стол и медленно вертевший в пальцах карандаш. — Сам знаешь, у меня на пункте не бездельничают. Работа должна идти, как часы.

Питкасте вытащил из-под стола табурет, сел и вытянул ноги. Взгляд его упал на красную доску. На прибитом к ней листе изгибались две темные линии: одна шла прямо, а над ней высоко взлетала другая, крутая и ломаная. Над графиком красовалась надпись: