Читать «Зеленое золото» онлайн - страница 5

— Что он еще говорил?

— Кто?

— Да все он же, новый лесничий…

— Ах, он? Ничего. Пошел дальше своей дорогой.

Дверь приоткрылась, и остроносый человек в очках позвал Осмуса в контору. Несмотря на поздний час, там еще щелкали счеты и шелестели бумаги. Осмус не делал поблажек ни для себя, ни для подчиненных. «Раз люди и лошади, — любил он повторять, — остаются в лесу чуть не до полуночи, то и конторщикам не к лицу еще засветло складывать бумаги и отправляться домой бить баклуши».

Двери конторы и кабинета заведующего выходили в длинный коридор, где была еще и третья дверь, которая вела в квартиру Осмуса. Возвращаясь из конторы, Осмус задержался на миг в коридоре, раздумывая, не зайти ли к себе домой, хлебнуть глоток холодного кофе. Голова у него гудела от нынешней суматохи… Пока он стоял так в сомнении, из кабинета, дверь которого осталась полуоткрытой, донеслось пение. Запела! Славный у нее голос, у этой недотроги, совсем как серебряный колокольчик! Ишь разлилась жаворонком, едва одна осталась, а при нем была такая нахмуренная, говорила лишь о лесе, о плане, о вывозке, о разводке пил, о фестметрах. Порой он, Рудольф Осмус, любит прихвастнуть за кружкой пива, что хорошо знает жизнь, женщин и их душу, однако душа туликсаареского участкового мастера по-прежнему оставалась для него книгой за семью печатями.

Осмус тихонько толкнул дверь, но петли ее предательски скрипнули и пение оборвалось.

— Продолжай, — бросил Осмус, входя в комнату.

— Что?

— Песня-то недопета.

— Это не я — это кто-то за окном…

Осмус почти вплотную подошел к девушке. Схватить бы за плечи, привлечь к себе? Черт знает, откуда у девушки такая мордашка — ведь и родилась она и выросла в лесной глуши, но даже и в городе он, Осмус, мало встречал таких. Хоть бы заговорила когда-нибудь о себе по-человечески, пожаловалась бы, что трудно, — мужчины и то в лесу из сил выбиваются, а слабый пол и подавно, — хоть бы разок голову повесила… Была бы, как люди, дала бы повод утешить ее, поговорить по душам и…

С улицы послышался шум. Осмус быстро отошел от Хельми, и как раз вовремя, потому что в окне показалась голова в низко надвинутой на глаза зеленой фуражке с лакированным козырьком. Человек за окном, по-видимому, был очень высок — он доставал головой чуть ли не до форточки.

— Пардон, кажется, помешал? — закричал он так громко, будто находился за версту от них. И добавил, оскалив зубы: — Ворковали, голубки, а?

Осмус распахнул створку окна и сказал недовольно:

— Что ты, как сорока, тараторишь на всю улицу невесть что? Есть дело, — так заходи в дом.

Недолго думая, человек занес в окно ногу в начищенном до блеска сапоге и сел на подоконник.

— Вызываю тебя на дуэль, юбочник ты этакий! — И он погрозил Осмусу кулаком.

— Не пойму… за что же, — притворно удивился Осмус, укладывая на своем столе рассыпанные карандаши и ручки.

Пришедший соскочил на пол, швырнул фуражку на стол и, склонив набок свою голову с редкими, но тщательно расчесанными на прямой пробор волосами, уставился на Хельми.