В начале был единый Океан,Дымившийся на раскаленном ложе.И в этом жарком лоне завязалсяНеразрешимый узел жизни: плоть,Пронзенная дыханьем и биеньем.Планета стыла.Жизни разгорались.Наш пращур, что из охлажденных водСвой рыбий остов выволок на землю,В себе унес весь древний ОкеанС дыханием приливов и отливов,С первичной теплотой и солью вод –Живую кровь, струящуюся в жилах.
4
Чудовищные твари размножалисьНа отмелях.Взыскательный ваятельСмывал с лица земли и вновь творилОбличия и формы.ЧеловекНевидим был среди земного стада.Сползая с полюсов, сплошные льдыСтеснили жизнь, кишевшую в долинах.Тогда огонь зажженного костраОповестил зверей о человеке.
5
Есть два огня: ручной огонь жилища,Огонь камина, кухни и плиты,Огонь лампад и жертвоприношений,Кузнечных горнов, топок и печей,Огонь сердец – невидимый и темный,Зажженный в недрах от подземных лав..И есть огонь поджогов и пожаров,Степных костров, кочевий, маяков,Огонь, лизавший ведьм и колдунов,Огонь вождей, алхимиков, пророков,Неистовое пламя мятежей,Неукротимый факел Прометея,Зажженный им от громовой стрелы.
6
Костер из зверя выжег человека И сплавил кровью первую семью. И женщина – блюстительница пепла Из древней самки выявила лики Сестры и матери, Весталки и блудницы.С тех пор, как Агни рдяное гнездо Свил в пепле очага, – Пещера стала храмом, Трапеза – таинством, Огнище – алтарем,Домашний обиход – богослуженьем. И человечество питалось И плодилось Пред оком грозного Взыскующего Бога,А в очаге отстаивались сплавыИз серебра, из золота, из бронзы:Гражданский строй, религия, семья.
7
Тысячелетья огненной культурыПрошли с тех пор, как первый человекПостроил кровлю над гнездом Жар-птицы,И под напевы огненных РигведПраманта – пестик в деревянной лунке,Вращавшийся на жильной тетиве,Стал знаком своеволья –Прометеем.И человек сознал себя огнем,Заклепанным в темнице тесной плоти.
26 января 1923
Коктебель
Магия
1
На отмели незнаемого моряСинбад-скиталец подобрал бутылку, Заклепанную Соломоновой печатью,И, вскрыв ее, внезапно впал во властьВ ней замкнутого яростного Джина.Освободить и разнуздать не трудноНеведомые дремлющие воли:Трудней заставить их себе повиноваться.
2
Когда непробужденный человекЕще сосал от сна благой природыИ радужные грезы застилалиВидения дневного мира, пахарьЗажмуривал глаза, чтоб не увидетьПеребегающего поле фавна,А на дорогах легче было встретитьБога, чем человека,И пастух,Прислушиваясь к шумам, различалВ дыханьи ветра чей-то вещий голос, Когда, разъятые Потом сознаньем, силыЕму являлись в подлинных обличьяхИ он вступал в борьбу и в договорыС живыми волями, что раздувалиЕго очаг, вращали колесо,Целили плоть, указывали воду, –Тогда он знал, как можно приневолитьСебе служить Ундин и Саламандр,И сам в себе старался одолетьИх слабости и страсти.
