Читать «Приключения барона Мюнгхаузена» онлайн - страница 24

Насколько мне помнится, я пробыл добрых полтора часа заточенным в желудке чудовищной твари.

Приключение четвертое

Еще когда я состоял на службе у турецкого султана, мне нравилось кататься на небольшой яхте по Мраморному морю и любоваться живописнейшим видом – роскошной панорамой Константинополя, в том числе и сералем султана.

Однажды поутру во время такой прогулки, залюбовавшись красотой безоблачного неба, я вдруг различил в вышине какой-то круглый предмет величиною приблизительно с биллиардный шар, под которым висело еще что-то. Не теряя времени, я тотчас сбегал в каюту за моим лучшим и самым длинным ружьем для охоты на птиц, без которого, по возможности, никогда не выхожу из дому, зарядил его пулей и выстрелил по летящему предмету, но без всякого толку.

Тогда вместо одной пули я забил в ружейное дуло две; однако и второй выстрел оказался таким же неудачным. Только третий, с зарядом в четыре или пять пуль, пробил с одного боку мою загадочную мишень и заставил ее опуститься.

Представьте же себе мое изумление, когда саженях в двух от нашей яхты показалась прелестная позолоченная колясочка, подвешенная к громадному воздушному шару, превосходившему своим объемом самый большой церковный купол. В этой колясочке находились мужчина и половина бараньей туши, по-видимому, зажаренной.

Опомнившись от неожиданности, я немедленно распорядился втащить на борт судна этого человека, рисковавшего утонуть по моей вине. И тут мы все обступили незнакомца тесным кругом, с любопытством рассматривая такое диковинное средство передвижения.

У воздухоплавателя, по типу внешности походившего на француза – его французское происхождение в дальнейшем подтвердилось, – из обоих карманов камзола висело по две часовые цепочки с множеством брелков, на которых, надо полагать, были изображены миниатюры – портреты высокопоставленных дам и господ. К каждой петлице его кафтана была прицеплена золотая медаль, по крайней мере во сто каратов ценою, а на каждом пальце блестел перстень с бриллиантом. Карманы у этого счастливца оттопырились от множества кошелей, набитых червонцами, они тянули его к земле.

«Боже мой, – подумал я, – должно быть, он оказал особенно важные услуги человечеству, если высокопоставленные господа и дамы, вопреки воцарившейся теперь повсеместно скаредности, очевидно, завалили его подарками».

При всем том незнакомец чувствовал себя так плохо после стремительного падения с высоты, что едва мог ворочать языком. Однако немного погодя он несколько оправился и рассказал следующее:

– Хотя у меня не хватило бы ни способностей, ни знаний, чтобы изобрести самому этот воздушный экипаж, но зато я наделен с избытком отчаянной смелостью акробатов и канатных плясунов, для того чтобы садиться в него и многократно подниматься на нем под облака и даже выше.

С неделю тому назад, а то и больше – я потерял счет времени, – поднялся я на своем шаре с Корнваллийского мыса в Англии, захватив с собой живого барана, чтобы, проделав с ним в воздухе различные жонглерские фокусы на глазах у нескольких тысяч зрителей, бросить его в толпу. К несчастью, десять минут спустя после моего подъема ветер вдруг резко переменился и, вместо того чтобы нести меня в Эксетер, где я рассчитывал опуститься, помчал к морю, над которым, должно быть, я и носился все время на неизмеримой высоте.