Читать «Линни: Во имя любви» онлайн - страница 257

— Что это?

Я коснулась липкого шарика кончиком пальца.

— Это Белый Дым. Опиум. Практически безвреден. Знаешь, из него делают настойку опия, обезболивающее. И что бы мы без нее делали! Она спасала меня три раза во время родов.

— Три раза? — повторила я, затем прикусила язык. Гвендолин была единственным ребенком Мэг.

— Разве ты ею не пользовалась?

Я покачала головой.

— Ну конечно же, когда ты рожала своего малыша… — Она изучающе посмотрела мне в лицо. — Все во время родов принимают ее в больших количествах. Зачем же терпеть боль?

Я издала невнятный звук.

— Ну, значит, в следующий раз ты обязательно воспользуешься ею. И тебе следует давать препараты на основе опия своему сыну, чтобы помочь ему справиться со всевозможными болями, — «Стимулирующее средство Годфрая» или «Сироп матушки Бейли».

— Травяные чаи, которые готовит моя айя, когда у Дэвида болит животик, отлично помогают, — ответила я.

Мэг нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что он никогда не страдал от фурункулов, потницы или от боли в ушах? А как же лихорадки во время Жаркого сезона?

Ее голос звучал тихо и настойчиво.

Интересно, почему я внезапно почувствовала себя виноватой за то, что у меня такой здоровый ребенок?

— Я всегда даю эти средства Гвендолин, чтобы ее успокоить, когда она слишком возбуждена или когда не хочет ложиться спать. Это гораздо безвреднее джина, который используют некоторые матери. «Средство Годфрая» просто волшебное. «Спокойствие за бесценок» — как и написано на бутылке. Она засыпает моментально. Я привезла с собой целый чемодан этого лекарства.

Мне вспомнились Парадайз-стрит и ребенок Элси, умерший от передозировки «Успокоительного сиропа матушки Бейли».

— С Дэвидом у меня никогда не было таких проблем, — сказала я. — Мне очень повезло.

Мэг прикоснулась к кальяну.

— Ну, тогда ладно. Но, послушай, это не лекарство, а скорее развлечение. Иногда я делаю пару затяжек днем, когда все спят. Почти все мои друзья в Лакхнау курили опиум. Мы называли его «Восторг мечтателя». Почему бы тебе не зайти ко мне на следующей неделе и не попробовать?

— Я не уверена…

— Давай же, Линни, разве ты не одна из мэм-саиб, которой до смерти надоело сидеть целыми днями взаперти в огромном доме? Неужели тебе не хочется немного развлечься?

Я посмотрела в ее зеленые глаза, окруженные тяжелыми, припухшими веками. Ее немигающий взгляд странно притягивал.

— Хорошо. На следующей неделе. Но, Мэг, — предупредила я, — я попробую только один раз.

Она медленно кивнула. Я видела, что Мэг больше не была той женщиной, какой она мне запомнилась, — отважной и жизнерадостной, импульсивной и откровенно выражающей свои мысли. Теперь она стала точно такой же усталой и апатичной, как и все остальные англичанки, которые провели слишком много времени под индийским солнцем.

Глава тридцать пятая

В следующий вторник я сидела в гостиной у Мэг, слушая шорох качающейся над головой панкха. Мне не следовало приходить. Но сегодня наш дом казался еще более затхлым и безжизненным, чем обычно. Сомерс на две недели уехал на охоту, а Дэвид проводил б'ольшую часть времени на веранде вместе с Малти. Сегодня он играл со своей небольшой коллекцией барабанов и тамтамов, и каждый удар палкой по туго натянутой козлиной коже болезненно отзывался у меня в голове. Даже тиканье часов на каминной полке казалось неестественно громким, и мной овладело непреодолимое желание сбежать из этой мрачной тюрьмы, которой я теперь считала свой дом. Я послала чапраси с запиской к Мэг, и она вскоре ответила, что будет рада меня видеть. Теперь она медленно вошла в гостиную. Мэг улыбалась, и от этого ее скулы выпирали еще сильнее. Но сегодня улыбка была той самой, известной мне еще со времен нашего знакомства у Уотертоунов. Это меня обрадовало. Возможно, мое первое впечатление оказалось ошибочным. Сегодня Мэг вела себя совсем по-другому, была внимательной и отзывчивой.