Безмолвно бедная молилась,Душой вверяясь небесам;И теплой верой оживилась,Спешит в заветный Спасов храм:Нерукотворная икона —От бед страдальцам оборона…Шагами робкими идетЧрез темный звучный переходЗа ту решетку золотую,Где при заботливых отцахТаили жизнь свою младуюЦаревны в светлых теремах;И вот повергнулась в слезахПеред иконою чудесной:«Спаси его, отец небесный,Спаси его, а мне дай знать,Что с ним и как его искать!»И, мнилось, ангелы внималиЕе таинственной печали.
7
В Кремле святая тишина;В Москве на стогнах сон глубокой;Уже над башнею высокой,В дыму, туманна и красна,Взошла полночная луна;Но алый пар пред ней редеетНа темно-синей высоте;Луна полночная светлеетВо всей обычной красоте;Сиянье томное трепещетНа белокаменных стенах,И на соборах, на дворцахСтруями пламенными блещет;Оно сребристой пеленойЛежит на гладкой мостовой,Бросает в стекла искры злата,И Грановитая палата,Как бы внутри освещена,Чего-то дивного полна;И ярко светятся лампадыСквозь окна узкие церквей,И чуть заметно вдоль оградыМерцанье тусклых фонарей;Всё тихо, всё святыней дышит;Травою воздух не колышет,Лишь одинокий часовойПрохожих глухо окликает,И только меди вещий бойМолчанье ночи прерывает;Но мир ее не возмущен;Он свят, как праведников сон.
8
Уныло путница младая,Младенца к персям прижимая,Сходила с Красного крыльца,Дрожала, плакала, бледнелаИ, робкая, на камень селаУ озаренного дворца.Невольно душу волновалиИ блеск минутный юных днейИ те святые дни печали,Которых память нам милей…В грозе, ничем не отразимой,Темницу друга разделять,С ним вместе плакать, с ним страдать —Ее надеждою любимой.Но сердце, сжатое тоской,Тонуло в думе роковой:Навек ли небо омрачилось?Где он? что с ним? Ужель свершилось?И, в нем забыв людей и свет,С душой, усталою от бед,Она сидела, чуть дышалаОдну мечту другой сменяла…Томяся в смутной тишинеНе наяву и не во сне…К ней что-то льнет, к ней что-то вьется:Она вздрогнула; сердце бьется;По жилам холод пробежал,Сквозь сон младенец закричал;И что-то будто бы мелькнуло,Пошевелилось и вздохнуло…«Ты здесь? Творец!.. какой судьбой?О! ты ли, друг, опять со мной?»И прежних дней товарищ милыйПред ней, встревоженной, унылойНа светлой площади стоит;Он к ней нейдет, не говоритИ зорко на нее глядит;Он завернулся в плащ широкой;Он в думе мрачной и глубокой,И чуден блеск его очей,И бледен лик, и вид смущенный,И кольца черные кудрейНе вьются к шее обнаженной.Сковал ее внезапный страх;Встает — нет сил; на камень палаИ вне себя ему в слезахМладенца сонного казала.Как будто содрогнулся он,Как будто непонятный стонВ устах сомкнутых раздавался;Недвижим, к ней он приближался,Ужасным чем-то омрачен.Она глядит, дохнуть не смеет;А полная луна светлеет;И плащ откинулся слегка,Выходит медленно рука;Грудь обнажилась, кровь чернеетРубашки белой на краю;Он тихо стал перед женоюИ, волосы собрав рукою,С плеч поднял голову свою:И, ярко озарен луною,На шее признак роковойТемнел багровой полосой.
