Читать «Расстрелянный парламент» онлайн - страница 175

Самая большая беда в том, что ни Ельцин, ни его окружение не захотели идти на компромисс, на решение конфликта сверху. Довели ситуацию до того, что народ пришел 3 октября на защиту Дома Советов и законной власти, спровоцировали кровопролитие.

– Давайте посмотрим на 4 октября глазами военного профессионала. Какой был смысл в танковом обстреле Дома Советов?

3 октября вечером власть была парализована. Наиболее решительные фигуры из окружения Ельцина поняли, что только жестокое побоище способно вывести их сторонников из шока. Им любой ценой, за любые деньги нужны были эти танковые выстрелы. Армия, МВД, МБ оказались втянутыми в чудовищную кровавую игру. Как бы сейчас на нас ни указывали пальцем, объявляя виновниками этой трагедии, но любому здравомыслящему человеку очевидно: находясь в полной изоляции, за колючей проволокой, практически без средств связи, мы даже теоретически не могли создать каких-либо опасных ситуаций. Никакой военной необходимости стрелять в здание парламента не было. Это чисто политическая акция с немотивированным применением мощного оружия.

– Что из этого кошмара вам особенно запомнилось?

– За два часа до штурма наши люди в МО, МВД и МБ сообщили, что бесповоротное решение на его проведение уже принято. Ко мне пришли военные и долго уговаривали, чтобы я уехал с ними. Я твердо ответил, что останусь с депутатами до конца. Помню, как минимум, два момента, когда Хасбулатов пытался выйти на Ельцина, чтобы предотвратить кровопролитие, но окружение президента не допустило таких переговоров. И началась жестокая расправа. Мне доводилось участвовать в разных конфликтах на окраинах нашей страны. Но эта дикая жестокость ни на что не похожа. Не зря потом целых три дня в Дом Советов не пускали работников прокуратуры. Все это время МВД и ОМОН чистили здание от крови и трупов.

Когда обстрел перешел в самую ожесточенную стадию, Хасбулатов и Руцкой звонили Зорькину, пытались выйти на Черномырдина, чтобы они поспособствовали прекращению огня. Наконец, уже к вечеру 4 октября прибыл какой-то офицер «Альфы» и сказал, что уполномочен отвести меня, Баранникова и Дунаева на переговоры с представителями Черномырдина. Мы вышли из 20-го подъезда, сели в БМП, который отвез нас к Красной Пресне. Там стояли автобусы. Около одного из них я увидел Барсукова с бегающими глазами. Сразу понял, что нас обманули. Когда автобус начал движение и я посмотрел, каким маршрутом он едет, сомнений не оставалось: везут в «Лефортово», а не на переговоры…»