Читать «Проклятая картина Крамского» онлайн - страница 171
Екатерина Лесина
Ванька отвернулся.
Наверное, тяжело вот так осознавать, что дорогой тебе человек оказывается вовсе не тем, кем ты его считал.
– И его ты тоже собиралась убить. – Илья подошел к стене. – Нас всех, верно?
– Я… я не виновата!
– Вера – свидетельница… Я… тоже. И брат твой. Он же не стал бы молчать, верно?
Ванька опустил голову, сгорбился и на глазах постарел.
– Мы все тебе мешаем, так?
Картина снялась легко. Илье показалось, что та висит прочно, надежно, но она соскользнула с гвоздя, словно сама отдаваясь в руки. От нее еще пахло краской, и, наверное, отчасти она не высохла.
Пускай.
Все-таки водка или селедка?
– Я… не виновата! Это она… Ее все предали, и она мстит… и я… Генка меня предал! И Танька… и Ленька шантажировал… Шантажисты не заслуживают жизни.
– А я? – тихо спросил Ванька, поднимаясь. – Я заслуживаю?
– Ты… мне… мне жаль! – Она подняла пистолет. – Мне так жаль…
Быть может, она и вправду испытывала жалость или что-то сродни ей, но вот Илья не верил. Он взвесил картину, удивляясь тому, что не столь уж она тяжела, как выглядит.
Повернулся к Марьяне.
И крикнул:
– Лови!
Картина полетела, некрасиво, нелепо, и если бы Марьяна стояла чуть дальше… Она же вдруг разом забыла про пистолет, вскинулась, не то заслоняясь, не то пытаясь подхватить на лету. И взвизгнула, когда тяжелый угол рамы ударил по рукам.
Пистолет упал.
И грохнул выстрел, наверное, пуля попала в лампу, потому что та разлетелась на сотню осколков. Только Илья на лампу не смотрел, он упал сверху на Марьяну, на картину. И под весом его захрустела рама, с треском расползлось и полотно.
Марьяна, повалившись на пол, ударилась затылком, и звук вышел на редкость гулким, будто бы голова ее была пуста. Она зашипела от боли и руки вытянула, пытаясь оттолкнуть Илью.
– Пусти!
Она вырывалась.
Извивалась по-змеиному, всем телом, а про пистолет забыла.
Хорошо, что она забыла про пистолет. С пистолетом Илья бы точно не справился.
– Ваня! – завизжала Марьяна тоненьким голосом. – Он… он меня обижает! Помоги!
Она вывернулась, уставившись на брата совершенно безумным взглядом, и тот, не выдержав, отвернулся.
– Ты… ты меня предал! Все вы меня предали! Ненавижу!
Марьяна рванулась, почти выскользнув из-под картины, которая, разодранная, сломанная, мешала, она попыталась перевернуться, встать на четвереньки.
– Хватит!
Этот голос заставил вздрогнуть не только Марьяну.
– Будем считать, что показательные выступления окончены. – Олег Петрович вошел в класс и поморщился. – Что вы тут учинили… Взрослые люди, между прочим! Стреляете, имущество казенное портите… нехорошо. Да отпустите вы дамочку, никуда она уже не побежит. А вы, женщина, бросьте пистолет. Я ведь тоже выстрелить могу.
И как-то это прозвучало так, что Илья поверил: и вправду может. Выстрелить. И попасть. Прямо в выпуклый Марьянин лоб, который покрылся мелким потом.
