Читать «Мой Хеврон» онлайн - страница 17

В этой связи мне хочется привести выражение губернатора Блоха, которое он неоднократно повторял:

— Хок-мок!

Блох намекал, что военные власти опираются чаще на «мок». То есть на то, что им в голову взбредет. В юриспруденции губернатор был не слишком силен, зато был человеком прямым и говорил то, что думал. Когда на высшем уровне решался вопрос о Меарат га-Махпела, то этим «моком» были соображения политические, а не закон. А если что-то решалось на более низкой инстанции, то «моком» было всего лишь настроение командира или офицера.

Постигнув эту механику, я понял: надо взять ответственность на себя и никого ни о чем не спрашивать. Действовать надо смело, при всем уважении к армии осуждать ее незаконные действия и, по возможности, стараясь не конфликтовать с нею, не отступать от своих намерений. И не бояться закона, поскольку совесть моя перед ним чиста. Пусть предают суду, из этого ничего не получится.

В Израиле принято бояться суда, ареста, заведенных на тебя дел. Меня же вероятность попасть под суд никогда не останавливала. Напротив, я даже хотел этого — чтобы получить трибуну, положить конец ситуации, когда еврейская власть запугивает евреев и не меняет порочных порядков, точнее — беспорядков. А их было много в Хевроне.

6. Изменение (бес)порядка в Меарат га-Махпела

Я решил начать с Меарат Га-Махпела.

Обратился к раву Левингеру. Что он думает о Меарат га-Махпела? Каково его мнение о том, что евреи могут прийти туда только как туристы? Устраивает ли это поселенцев Кирьят-Арба? Он особенно подчеркнул, что Меарат га-Махпела — «объект весьма чувствительный», догадываясь, видимо, что я собираюсь что-то предпринять.

— Не стоит тебе сейчас заниматься этим! — предупредил он меня.

Но я на этот счет придерживался другого мнения. Если бы я спросил рава: делать мне что-то или не делать, а он мне ответил — «нет», я, конечно же, должен был его послушаться. Но я попросил его только описать положение — каким его видит он? Поэтому я ничем не был связан.

После этого разговора я уже знал, что надо предпринять. Поговорил со своим сыном Элиягу — он учился в ешиве и хоть как-то разбирался в вопросах религии. Это было время летних каникул, когда Элиягу каждое утро ездил с Армони на хлопковые поля. Мы все продумали и приготовили заранее: когда спустимся в Меарат га-Махпела, наденем на себя цепи и привяжем ими себя там… Собственно, это были не цепи, а алюминиевые полосы от сохнутовской кровати. На вид они, как железные, но на самом деле гибкие и мягкие. Я нарезал полосы, просверлил в них дыры, надел замки.

Несколько дней ожидания были тягостны, особенно для сына, которому было всего 15 лет. Для психики подростка это большое испытание: пойти тайно в Меарат га-Махпела, святое для евреев место, не зная заранее, чем все кончится. Но я был спокоен и уверен в нас. Мой прошлый опыт в Советском Союзе, когда приходилось бороться с КГБ, закалил меня. Мы с сыном решили идти вдвоем (а если удастся, прихватить с собой и других людей), зайти в Меарат га-Махпела в дозволенные для посещения часы, и когда наступит время уходить, не выйти, а приковать себя цепями. Этакая форма пассивного сопротивления…