Читать «Четырех царей слуга» онлайн - страница 286

На том солдатском застолье на полянах и лугах вокруг царского села Преображенского вино лилось из вёдер, солонину и волжских осётров ставили бочками. Не жалелась и другая снедь. Не считали и порох на праздничные пушечные залпы.

Правда, победителям в бою у стен Воскресенского монастыря наградных денег ждать пришлось много дён. Царская казна была, как случалось часто, пуста. И получили они не новенькие серебряные рубли с изображением царя Петра Алексеевича, а медные копейки.

Последние дни жизни. Царские почести

Всю осень 1698 года Пётр Иванович Гордон находился при дворе, часто встречаясь с царём, участвуя в многочисленных пирах и приёмах. Гордоновский дневник того времени «изрядно» заполнен записями такого рода:

«Был большой пир у генерала Лефорта. Там со мной долго беседовал его величество...»

«Присутствовал с его величеством на пиру у боярина Шеина. Присутствовало много знатных московитов и именитых иностранцев...»

«По приглашению цесарского посла был на пиру у него вместе с его величеством...»

«В этот день в Москве казней не было. Генерал Лефорт вновь устроил большой пир у себя во дворце. По воле его величества был дан многократный салют из великих пушек...»

«Государь был на званом обеде у меня с приглашением генерала Лефорта, князя Бориса Голицына, генерала Автонома Головина...»

В одной из октябрьских дневниковых записей Патрик Гордон так кратко пишет сам о себе на одном из застолий в кукуйском лефортовском дворце:

«После обеда я был у генерала Лефорта, куда пришёл также его величество. Императорский посол, которого я там встретил, подвёз меня домой...»

Цесарский посол Гвариент в своём «Дневнике» тоже пишет о том званом застолье во дворце гостеприимного женевца, генерала и адмирала Франца Яковлевича Лефорта:

«В прошлую субботу я сделал визит генералу Лефорту, там были также генерал Гордон и бывший посол Головин, вскоре затем пришёл сам его величество и весьма милостиво меня обнял. После небольшого разговора они поднесли мне стакан пива и спросили меня совершенно запросто, благосклонны ли ко мне граф Кинский и фельдмаршал Штаремберг и пишу ли я им иногда, на что я с должным респектом утвердительно ответил. Они отвели генерала Гордона в сторону и очень оживлённо с ним беседовали добрую четверть часа, затем поднесли мне стакан вина и отпустили меня».

Иностранные дипломаты, аккредитованные в столице России, единодушно отмечают величайшую благосклонность русского монарха к убелённому сединами боевому заслуженному генералу. Об этом, среди прочих, постоянно свидетельствует в своих дневниковых записях цесарский посол Гвариент. Пётр всегда публично и старательно подчёркивал своё личное расположение к шотландцу Гордону, своему наставнику в ратных утехах и делах:

   — Ваша милость, Пётр Иванович, моё сердце (всегда говорилось царём по-немецки), я так рад вас видеть...

Самодержец постоянно знакомит «учёного» наставника с планами проведения военной реформы в государстве, создания регулярной армии, показывает новинки оружия, купленного за границей. В один из сентябрьских дней царь на приёме в Преображенском в присутствии ближних бояр подарил Патрику Гордону штык — последнее слово в превращениях известного своей долгой «марсовой» службой багинета.