Читать «Четырех царей слуга» онлайн - страница 270

Конец уходящего XVII столетия для Российского государства — Московии едва не закончился большими потрясениями. С ними было связано и имя наёмного генерала-шотландца Патрика Гордона, верного слуги государя.

Здесь, в Москве, «служилый иноземец» оказался причастным к важному событию в истории правления Петра Великого — подавлении стрелецкого бунта 1698 года. Стрельцы участвовали в обоих Азовских походах: в первый из них царь призвал 12 полков, во второй — 13. К военным походам стрельцы привлекались и раньше, но тогда дело ограничивалось летними месяцами. На зиму они возвращались в Москву и возобновляли привычные занятия торговлей, ремеслом и промыслами. Тем кормились их семьи и они сами, люди ратной службы.

После взятия Азова в крепости были оставлены, наряду с шестью солдатскими, и четыре стрелецких полка, именовавшиеся по фамилиям полковников: Фёдора Колзакова, Ивана Чёрного, Афанасия Чубарова и Тихона Гундертмарка. Гарнизонные войска занимались не сколько пограничной службой воинской, сколько крепостными земляными работами, которых оказалось действительно много.

Город-крепость был устроен по петровскому чертежу и гордоновским дополнениям к нему. «Всё место азовское расчистив, и по наряду город земляной новый изделали и в совершенстве учинили», — писали стрельцы в челобитной.

Однако то действительно огромное земляное строительство, в котором было занято тысячи и тысячи людей военных, пропало через шестнадцать лет зазря. После поражения в Прутском походе петровской армии в 1711 году Азов пришлось возвратить Оттоманской Порте. Мирный договор с Турцией, подписанный 5 апреля 1712 года, требовал от Москвы «разорить» Таганрог и срыть все выстроенные укрепления.

Город-крепость Азов снова будет взят русскими войсками весной 1736 года. Фактически же его присоединили к России только в 1769 году. Петра Великого до самой смерти не покидала мысль о возвращении Азова и Таганрога, мечта увидеть Андреевский флаг на Азовском море...

Летом 1697 года московским стрельцам, зимовавшим в Азове, было велено идти к столице. Во всех полках от такого указа «стояла радость великая». Но на пути они получили новое распоряжение думы: полки отправлялись на западные рубелей государства, на литовский рубеж — в порубежный город Великие Луки, прикрывать Псковщину да Новгородщину. Вместе с ними туда прибывал и пятый полк — «сборный полк Головнина». Последнему предстояло нести гарнизонную службу в Брянске.

Бояре и думные дьяки с тревогой при том говаривали:

   — Государя-то нет на Москве. Некому устрашить своими грозными очами воров-стрельцов.

   — Вчерась приезжал человек из Азова. Сказывал — зело люто смотрят стрельцы на людей московского чина...

   — Дай им волю вернуться в свои слободы, так жди набата по всей Первопрестольной. Шутка ли — четыре полка ратных людей с воровским умыслом...

   — Ничего. Пускай-ка постоят на литовском рубеже. Там-то у них вся дурь из голов вылетит...