Читать «Державный» онлайн - страница 402
Александр Юрьевич Сегень
Страшное место осталось позади, санки, пролетев мимо Никольской башни, неслись к углу, а Иван всё ещё не мог оторваться мыслью от еретиков, думал и о Фёдоре Курицыне: где он сейчас, жив ли? Может быть, дал Бог, опомнился бывший государев дьяк, порвал и потоптал все свои погибельные мнения, как некогда Иван — ханскую басму, вернулся к истинному Христову свету, отрёкся от мнимого мерцания своих адских лаодикий...
Только когда возок резко свернул за угол, оставив ошую стройную Собакину башню и помчавшись между высокой стеной и берегом Неглинки, мысли о еретиках отцепились своими раковыми клешнями от Ивана, снег летел теперь в спину, обгонял санки, нёсся впереди них, и так сделалось легко и воздушно, что показалось — вот-вот с небес спустится дивная рука, возьмёт Ивана и понесёт вверх, в бездонное и радостное небо.
Около плотин, расположенных напротив Гранёной башни, дрались какие-то пьяные.
— Не дра... — крикнул было Державный, но вдруг что-то застряло в груди и в горле.
— Не драться-а! — крикнул вместо него Шестунов. — Державнай запретил!
Но драчуны не слышали и продолжали своё дурье дело.
Мощная твердыня Троицкой башни выросла слева. Здесь, возле моста, на льду Неглинки кружился хоровод вокруг высокого соломенного чучела, которое уже поджигалось с двух сторон, и кто-то резво восклицал полупьяным голосом:
— Огоньку! Огоньку ей, еретичке!
— Вот мерзавцы! — весело крякнул Море. — Масленицу и ту в ересях вписали.
— Тут уж я церкву ставить не буду, — улыбнулся Иван, радуясь, что тревога оказалась напрасной — голос просто осёкся, а не пропал. Отпускает ещё Господь сколько-то речи.
Можно было бы задержаться и поглядеть, как сгорит соломенная Масленица, да жалко обрывать радостный лет лошадей.
На правом берегу Неглинки, напротив Колымажной и Конюшенной башен Кремля, и впрямь возвышалась огромная, вылепленная из снега Казань, казавшаяся даже более устрашающей и неприступной, чем та, настоящая, волжская.
— Такую-то токмо из пушек, — рассмеялся Иван Васильевич.
Санки приближались к Предтеченской башне. Детище Державного Ивана — новый Кремль, как сердце, лежал слева, красный, как сердце, и, мнилось, мерно и могуче стучал, как сердце. И он тоже был Иваном — сыном Ивана Васильевича, Иваном Ивановичем...