Читать «Сочини что-нибудь» онлайн - страница 142

Не переставая сверкать-мигать-слать-точки-тире-щелкать-сигналить, он произнес:

– Всем постам!

Он прошептал:

– Общий сбор!

Он прошепорал:

– Свистать всех наверх!

Проснувшиеся растолкали остальных. Кровати опустели. Ребята босиком устремились к окну.

* * *

Не отрывая глаз от красного огонька вдали, Брейнерд что-то сказал. Никто не услышал, что именно. Никто и не слушал – по крайней мере, не вслушивался.

– Типа нам дают зеленый свет, – сказав это, Брейнерд подождал, но никто не ответил, всем было плевать. К тому времени он уже болтал с самим собой, неся какую-то ахинею из домашней работы.

Кевину принесли блокнот и карандаш, и он принялся записывать каждую точку… тире… мурине-тире-динь-дзынь-точку-точку-тире… Записывал не глядя, боясь оторвать взгляд от окна. Карандаш метался над бумагой, пальцы двигались как бы сами собой.

– Что говорят? – спросил Уэйл-младший, глядя, как листы заполняются значками.

Кевин не ответил.

– Говорят, типа у них СПИД, – шепнул Томас на ухо Свинье-пирату.

– Прикинь, – вслух подумал он, – у тебя СПИД, а ты не умираешь…

Голос его звучал приглушенно. Свинья-пират устрашился собственных мыслей.

– Остаток жизни нельзя будет трахаться.

Брейнерд подхватил его мысль:

– Я бы лучше помер.

Все тут же согласно забормотали.

– Не тупите, – буркнул Уэйл-младший и покачал головой, пораженный общим уровнем непросвещенности. Все – кроме Кевина, который следил за сигналом, – обернулись к нему в ожидании пояснений.

– Если у тебя СПИД, трахаться можно, – сказал он.

Сама рассудительность, он сказал:

– Но только с той девкой, которую ненавидишь.

Все, кроме Шкодины, мрачно закивали. Вон какой оптимист! Стакан Уэйла-младшего всегда наполовину полон.

Кевин боялся даже моргать. Глаза, постоянно открытые, слезились. Рука сама собой строчила в блокноте какую-то тарабарщину. Шуршал о бумагу грифель.

* * *

Той же ночью они тянули соломинки. Брейнерд предложил кому-нибудь, в качестве жеста доброй воли, показать в окно член. Тот, кому достанется короткая соломинка, и спустит штаны – дабы заслужить расположение рокхадсонов.

Шкодина пораженно покачала головой. Ее-то перспектива вытянуть короткую соломинку явно не радовала.

Свою соломинку Кевин спрятал в карман и подождал, пока все – кроме него и Шкодины – покажут свои. Кевину досталась длинная, и он – чтобы не дать Шкодине разоблачиться или же выставить себя трусом в глазах парней, – переломил ее, показал половинку.

Шкодина чуть не заплакала от облегчения. Одними губами она произнесла: спасибо.

Только это и утешало, когда Кевин поднялся на подоконник и спустил штаны. Он подергал бедрами из стороны в сторону; из-за холода размер предъявляемых ценностей значительно сократился.

Все молчали. Кто-то кашлянул.

В коридоре заскрипели подошвы теннисных туфель. Зазвенели ключи.

Мгновение – и все разбежались по койкам. Все, кроме Кевина.

– Кто-то идет! – прошипел Томас.

Кевин поерзал на месте, он не смог соскочить с подоконника. Попытался натянуть штаны и не смог.

– Я застрял! – шепотом взвыл он. – Писюн примерз!

Точно так же, как язык примерзает к металлическому столбу зимой, так мясистая часть Кевина примерзла к замерзшему стеклу и металлической раме. Попытки отлепиться грозили порвать кожу и разбить стекло на бритвенно острые осколки. Шаги тем временем звучали все ближе, и Кевин захныкал, прося помощи. Он взывал к чувству локтя и верности братству.