Читать «Цемах Атлас (ешива). Том второй» онлайн - страница 60

Понемногу жители местечка разошлись, в синагоге погасли светильники, обыватели вернулись домой после изучения Торы. Окна синагоги выглядели словно затянутые облаками грусти. В конце месяца ав, прозванного ав-утешитель, сыны Торы начали приходить в синагогу и по вечерам, а наиболее прилежные засиживались и за полночь. Теперь ешива пустовала, темнота таилась во всех ее углах. Ученики сидели по квартирам или в странноприимном доме и читали светские книжки. Вместо голоса Торы по ночам раздавался из прибрежных кустов задорный смех, то и дело взвизгивали девушки. Парочки из библиотечной компании лежали там, как дикие утки в камыше. Надгробия на противоположном берегу прятались глубже в траву и в темноту, чтобы не слышать этого затаенного шушуканья, этих звуков развратных поцелуев и голодного мычания. Высокие кусты над головами спрятавшихся в них парней и девушек раскачивались, трепетали в такт их вожделению, вода припадала к берегу с тихим плеском затаенного лихорадочного желания.

После полуночи парочки выбирались из своих укрытий. Парни и девицы, обняв друг друга за талии или за плечи, отправлялись к рыночной площади. С тех пор как библиотекарей утром в субботу «Нахаму» вышвырнули из синагоги, по местечку ходили как новая поговорка слова, которые реб Гирша Гордон крикнул Дону Дунецу: «Мидраши, говоришь? А кисти видения ты носишь?» После полуночи эти черти из библиотеки выстраивались в ряд напротив дома реб Гирши, Меерка Подвал взмахивал рукой, как мечом, и вся компания в полную грудь рявкала, как полк солдат на параде:

— Благословен Ты, Господь Бог наш, Царь вселенной, который освятил нас Своими заповедями и дал нам повеления о кистях видения.

— Цицес! — разносилось по пустому рынку и между домов, как будто черти скакали там. Откуда-то набегал пыльный ветер, подхватывал этот крик и разносил его по местечку:

— Цицес! Цицес!

Эхо рассыпалось и неслось на противоположный берег реки через деревянные мосты.

— Цицес! Цицес! — как будто покойники пробудились с криком, что приходит время воскрешения мертвых, и требуют, чтобы им принесли на кладбище арбеканфесы с кошерными кистями видения.

Жена реб Гирши Гордона садилась на кровать, обливаясь потом. Каждую ночь она ожидала этих проклятых голосов и вздрагивала, услыхав их. Реб Гирша тоже садился на кровати, давясь злостью. С непонятно чьими голосами из ночи он не мог бороться. Эти безбожники выкрикивали: «Мидраши, говоришь? А кисти видения ты носишь?» — и эти слова подрывали его авторитет в глазах людей гораздо больше, чем его многолетние конфликты с противниками. Даже очень религиозные обыватели улыбались в усы этой дурацкой шутке, этим словам, вырвавшимся по ошибке, когда он кричал на этого безбожника Дона Дунеца. Реб Гирша рвал на себе бороду, скрипел зубами и ворчал в темноте, обращаясь к жене:

— А ты еще настояла, чтобы Бейнуш остался на лето в местечке! В Каменце он бы сидел и учил Тору, а здесь шляется без дела со своей резной тросточкой…