Читать «Цемах Атлас (ешива). Том второй» онлайн - страница 258

— Знаете что? Поезжайте и вы в Вильну, — сказала она и сразу же раскаялась в своих словах.

Ее голос стал сух: она не хочет его обманывать, она любит мужа. И если раввин, на которого Цемах полагается, велит ему вернуться в Ломжу и тот послушается, она, со своей стороны, попытается забыть нанесенные ей Цемахом обиды.

— А если раввин в Вильне не велит вашему мужу возвращаться вместе с вами в Ломжу? — жалко заикаясь, спросил Мойше Хаят, глядя при этом в пол. — Что будет, если вы не помиритесь?

Ей было стыдно, что она должна ломать голову, пытаясь отгадать, как поведет себя ее муж, руководствуясь советом постороннего человека. Но она не хотела делать больно парню, сказав, что она с ним не останется, как бы ни повел себя Цемах. Она молчала, а логойчанин становился все оживленнее:

— Я далеко не уверен, что советчик вашего мужа в Вильне велит ему вернуться вместе с вами в Ломжу. — По ее лицу он понял, что она умалчивает о чем-то, и в одно мгновение его наполнили подозрения. — Это ваш муж велел вам уговорить меня уехать из Нарева?

— Муж ничего мне не велел, это я ему сказала, что поговорю с вами. Ешива хочет дать вам денег, сколько вам будет надо на отъезд и обустройство. Стоит ли вам оставаться в Нареве и мучиться только для того, чтобы поступить назло ешиве?

Мойше Хаят словно только и ждал, чтобы она ему это сказала, и снова заговорил горячо и самоуверенно: он ни в коем случае не останется в этом задрипанном Нареве. К своим товарищам по ешиве он, в общем, не имеет никаких претензий, они тоже сожалеют о потерянных годах своей жизни… Слава слушала, как он фантазирует, словно в горячечном бреду. Но ни единым словом не ответила ему и подумала, что она его не обманывает. Вся его любовь к ней проистекает из ненависти к ее мужу. Пусть он только где-нибудь устроится, как сразу же иссякнет и его ненависть к Цемаху, и его надуманная любовь к ней.

Только парни, увезенные из России, оставались на праздник в ешиве, а старшие и младшие сыны Торы из Польши, Литвы и Волыни разъезжались в конце семестра по домам. За неделю до Пейсаха дом главы ешивы наполнялся ешиботниками, приходившими к нему попрощаться. Парни были разодеты в свои лучшие, субботние, костюмы с белыми воротничками и при галстуках. Шляпы они носили сдвинутыми либо по-франтовски набок, либо на затылок — чтобы продемонстрировать свои натруженные изучением Торы лбы. Когда такой блестящий сын Торы, перепахавший в течение зимы трактат «Евомос» или «Бава басра», приезжал в местечко, на местного раввина нападал страх, как бы ему не вздумалось поспорить, чтобы показать, что он, раввин, забыл всю Тору, которую когда-то изучал. Парень крутился по местечковой синагоге, широко расправив плечи, и никому не говорил ни слова. Он только поминутно бросал взгляд на настенные часы, а потом — на свои наручные, чтобы проверить, правильно ли они идут, да выглядывал в окно, как будто ему куда-то надо было идти с минуты на минуту. Идти ему было некуда, вот он и бросал косые пренебрежительные взгляды на хозяина, сидевшего над святой книгой. Старый хозяин помнил этого блестящего сына Торы еще по временам, когда тот был малышом и чуть ли не ползал на четвереньках. Но из-за любви к Торе и почтения к ее знатокам старик вставал перед молодым сыном Торы с дрожью, как перед одним из великих мудрецов поколения.