Читать «Цемах Атлас (ешива). Том второй» онлайн - страница 169

— Что за дикие выходки вы тут устраиваете? Вы у меня сейчас отсюда вылетите, как пробка из бутылки!

Пареньки не издали ни звука, но за них вступился широкоплечий ешиботник с твердым подбородком.

— Не трогайте их! — сказал Янкл-полтавчанин, и из ноздрей у него при этом вырывался пар, как у разгоряченного коня.

Здоровенный еврей был доволен, он предпочитал иметь дело со взрослым, а не с детьми.

— А ты кто такой? — спросил он.

Тогда женщины заорали, чтоб у него руки отсохли, если он пальцем тронет молодого ребе, который заступается за них, и рассказали собравшимся, что староста благотворительной кассы пьет их кровь.

— Мне доверили кассу, чтобы я давал беспроцентные ссуды, а не для того, чтобы я транжирил деньги. Вы от меня ничего не добьетесь, — зазвенел Зуша Сулкес связкой ключей, лежавшей у него в кармане, а паренькам крикнул: — Вы — евреи, изучающие Тору?! Вы большевики с той стороны границы, вот вы кто!

Он пригрозил, что вызовет полицию, но женщины кричали громче, чем он:

— Вы отдадите еврейских детей в руки иноверцев? — И они пожелали ему, чтобы он разорился до такой степени, чтобы пришлось просить подаяние на хлеб.

Здоровенный еврей тоже перешел на сторону ешиботников и вежливо объяснил старосте, что за то, что он натравит полицию на еврейских детей, изучающих святую Тору, его еще, чего доброго, унесут завернутым в простыни. Он ему это обещает. Сулкес перепугался, но попытался обратить все в шутку, хотя было видно, что с ним едва не случился апоплексический удар. Мусарники хотят стоять в его магазине и раскачиваться? Пусть себе раскачиваются. У него достаточно терпения, чтобы подождать.

Повернувшись лицами к стенам, пареньки еще долго читали молитву, длинную, как в Судный день. Наконец они сделали три шага назад, покрутили головами по сторонам и сплюнули. Янкл-полтавчанин сказал хозяину, чтобы тот не беспокоился: завтра сыны Торы снова придут в его магазин читать предвечернюю молитву. И послезавтра тоже. Пока он не сдастся и не откажется от должности старосты благотворительной кассы. Сыны Торы вышли на улицу, и множество людей сопровождало их. Женщины были уверены, что староста не будет воевать с детьми. Материнские лица сияли от удовольствия.

— Чтобы они были здоровы. Сначала Бог, а потом они, наши ешиботнички.

Мужчины тоже восхищались юными мусарниками, не испугавшимися старосты. Ученики Янкла-полтавчанина были немногословны. Они пожимали плечами и небрежно отвечали:

— Чтобы мы испугались какого-то лавочника?

На следующий день половина Нарева пришла к бакалейному магазину старосты посмотреть, что там произойдет. Сулкес всех разочаровал, вообще не открыв в этот день своего магазина. Так же он поступил и день спустя. Он расхаживал среди обывателей и вопрошал их: разве за то, что он не дает растратить общинные деньги, ему полагается так много унижений и убытков? Но и Янкл-полтавчанин тоже не молчал. Он посылал женщин жаловаться обывателям, а сам водил своих учеников по старым евреям, изучавшим Тору за столом в синагоге. Пусть они посмотрят, как Сулкес, этот Аман, вывихнул одному сыну Торы ногу, а другому едва не сломал руку, третьему разодрал лицо, четвертого просто избил, а пятому разорвал арбеканфес. Старики шевелили беззубыми деснами: