Читать «Цемах Атлас (ешива). Том второй» онлайн - страница 165

Глава группы и его ученики сидели во внутренней комнате синагоги Ханы-Хайки. Заходил староста с серебряной цепью от часов поверх сюртука и со связкой ключей в руке. Дважды в неделю благотворительная касса открывалась. Женщины приходили вернуть старые долги и получить новые ссуды. Реб Зуша Сулкес выгонял молодых мусарников и их руководителя. Сначала глава группы реб Янкл-полтавчанин подмигивал ученикам, чтобы они шли вслед за ним в большой зал синагоги. Однако потом каждые десять минут возвращался, всякий раз под каким-нибудь новым предлогом. То якобы искал какую-то книгу, то потерявшегося ученика, а то и прямо подходил к старосте:

— Реб Зуся Шулкес, внутренняя комната еще долго будет занята?

Иссиня-белое лицо старосты благотворительной кассы становилось красным как свекла:

— Я неоднократно вам говорил, что меня зовут не реб Зуся Шулкес, а реб Зуша Сулкес. Мое имя — с буквой «Ш», а фамилия — с буквой «С», а не наоборот!

Янкл-полтавчанин пожимал плечами:

— Какая разница — «С» или «Ш», главное, чтобы вы поняли, что я имею в виду именно вас. Мне и моей группе нужна внутренняя комната. Мы ждем, пока вы закончите выдавать ссуды.

Янклу-полтавчанину не так была нужна эта комната, как он злился на старосту, пившего кровь из бедных женщин. Когда те шли через большой молельный зал к комнате, где сидел староста реб Зуша Сулкес, они останавливались в темноте за бимой. Укутанные в зимние платки, в тяжелых валенках, уличные торговки прислушивались к сладкому голосу Торы и чувствовали, как он расходится по их телам и согревает их, как горшок с углями на улицах согревал потрескавшиеся пальцы их обмороженных рук. С завистью они думали о матерях этих юношей, изучающих Тору: вот счастливые женщины! Какие драгоценные дети подрастают у них, дети, приносящие им счастье на этом свете и обеспечивающие место на том. Однако долго стоять в мужском отделении синагоги и смотреть на парней, раскачивавшихся над томами Геморы, торговки себе не позволяли. Вздохнув, они направлялись во внутреннюю комнату к старосте благотворительной кассы с таким тяжелым чувством, словно шли к злому барину.

Реб Зуша Сулкес сидел за столом и смотрел только на пальцы, пододвигавшие к нему монеты. Приносит еврейка всю свою недельную выручку, и он берет деньги, не сказав ни слова, записывает в гроссбух и кладет эту пару злотых в железный ящичек, стоящий перед ним на столе. Увидев, что дрожащие сморщенные пальцы подают ему меньше денег, чем он ожидал, староста немного приподнимал голову и говорил женщине, что, когда она придет за новой ссудой, он даст ей половину, потому что она сейчас выплачивает только половину старой ссуды. Однако, если реб Зуша Сулкес слышал испуганный голос, просивший у него новую ссуду, чтобы выплатить старую, он поднимал голову и устремлял на просившую взгляд своих холодных глаз: