Читать «Цемах Атлас (ешива). Том второй» онлайн - страница 105

— Виленчанин, сегодня я узнал, что Махазе-Авром еще более велик, чем думают о нем люди. Но для вас он не ребе, как я вам уже однажды сказал. Поезжайте в какую-нибудь другую ешиву.

Он ушел, а онемевший Хайкл смотрел ему вслед, смотрел, как он исчезает между деревьев. Когда Цемах вышел из чащи, уже смеркалось. Там, где лес кончался, немного не доходя до первых домов местечка и до моста через реку, к нему устремилась какая-то тень, женский силуэт — Роня, дочь резника. Из своего окна она около полудня увидела, как он свернул к лесу, и сразу же догадалась, к кому он идет, потому что в доме ее отца велось много разговоров о директоре ешивы, которому раввин со смолокурни велел отказать от места. Через короткое время Роня вышла из дома и ждала его, скрывшись среди деревьев, пока не увидела, что он возвращается. Тогда она припала к нему с плачем:

— Цемах!..

Но он не оттолкнул ее от себя, хотя и помнил, что она — мужняя жена и что он съехал с квартиры в доме резника именно потому, что они стали друг для друга испытанием и опасностью.

— Идите домой, вас не должны увидеть со мной, — умолял он ее и с грустью смотрел на ее узкое залитое слезами лицо, окруженное, как рамкой, платком.

— Я не хочу, чтобы вы уезжали, — жалась к нему Роня. — Пока вы в Валкениках, мне все-таки как-то веселее, хотя с тех пор, как вы живете у портного, вы никогда к нам не заходите, даже просто для того, чтобы взглянуть на моих детей, никогда, — всхлипывая, выдавала она свою потаенную боль. — Зачем вам надо было сделать такое, чтобы все стали вам врагами? Я ведь знаю, какой вы чистый и гордый человек, чистый, гордый, добрый.

Он знал, что не должен допускать такого тесного соприкосновения их тел, но ему хотелось, чтобы человек, хоть какой-нибудь живой человек сочувствовал ему. Его борода касалась ее мокрых от слез щек, его голос стонал тоской осеннего ветра между увядших наполовину листьев:

— Не говорите, что я чистый и добрый. Я пропащий человек!

И он оглянулся в отчаянии, как будто раскаивался в том, что мучил себя, стараясь преодолеть желание сейчас же лечь с ней в лесу, прямо на промокшей земле. Упершись ему в грудь своими узкими ладонями, Роня, полузакрыв глаза и полуоткрыв рот, тоже тонула в каком-то болезненном восторге, как будто ждала компенсации за свое потерянное счастье. Вот он поднимет ее своими сильными руками и опустит где-то, пусть даже на мокрой траве, лишь бы он согрел ее замерзшее тело и успокоил ее. Цемах почувствовал, что холод покидает его тело, почувствовал, как сладкое опьянение завертелось в мозгу. Испытание пришло снова. Уже на последнем вздохе он сказал ей:

— Прощайте! — И отправился в местечко.

Он знал, что Роня, дочь резника, осталась стоять на опушке леса и смотрит ему вслед, а по лицу ее льются слезы. Однако он боялся оглянуться, как тогда в Амдуре, когда сказал своей невесте Двойреле Намет, что уезжает, и поспешно вышел из лавки, чтобы не видеть ее глаз, из которых текли слезы.