Читать «Скопин-Шуйский. Похищение престола» онлайн - страница 87

— Послы просят у вас аудиенции.

— Перебьются.

— Но что-то же надо им ответить.

— Ну хорошо. Примите в Думе, скажите, что я занят. Выслушайте, докажите, что они сами — поляки виноваты в резне. Но отпуска ни под каким видом не давайте.

— Но они наверняка начнут угрожать.

— Пусть угрожают. У короля сейчас рокоша, ему не до нас.

Послы Гонсевский и Олесницкий были призваны в Кремль и приняты в одной из комнат дворца боярами.

— Мы весьма сожалеем о случившемся, — начал Мстиславский. — Но должны заметить, что во всем виновата польская сторона, а именно ваш король, снарядивший и благословивший самозванца идти в Россию.

Гонсевский, не скрывая раздражения, сказал:

— Король никогда не поддерживал Дмитрия. Никогда. Все было предоставлено волей Божьей. Если бы ваши пограничные города не признали Дмитрия сыном Иоанна IV, то поляки не пошли бы с ним, они бы вернулись назад. Ведь когда под Новгородом-Северским он потерпел поражение, а ваш царь Борис написал королю, что это самозванец, Сигизмунд тут же отозвал от него поляков.

— Ничего себе «отозвал», когда вся Москва оказалась наводнена ими.

— Это остались при нем лишь добровольцы. Но что ж происходит дальше, князь? Вы же вместе с Шуйским, нынешним царем, выехали навстречу самозванцу, встретили его хлебом-солью и признали истинным Дмитрием. Вы же. Что вы на это скажете, князь?

— Мы были принуждены обстоятельствами, — нашелся Мстиславский. — Нам не хотелось проливать напрасно кровь.

— Вы не хотели проливать кровь? — усмехнулся Гонсевский. — Вы убили Федора Годунова и, наконец, вы же убили и Дмитрия, и еще обвиняете в этом нашего короля. Побойтесь Бога, князь. Вы здесь сами себе противоречите. Ведь самозванец-то был не поляк, а ваш, москвитянин, и не мы о нем свидетельствовали, а вы встречали, с хлебом и солью. Москва ввела его в столицу, присягнула ему на подданство и короновала. Так при чем же наш король?

Бояре переглядывались меж собой, во взглядах одно читалось:

«Черт бы побрал этого ясновельможного, припер к стенке нашего главу Думы. Мстиславский, что карась вынутый из воды, рот разевает, а ответить достойно не умеет».

Посол Гонсевский тоже умел читать эти переглядки, продолжал напирать:

— А что вы скажете только за то, что перебили столько знатных поляков, которые с вами не ссорились за самозванца и даже не охраняли его? Так что, ясновельможные Панове бояре, мы вам советуем отпустить на родину воеводу Мнишека с дочерью, которых ваши люди обобрали до нитки, наше посольство и всех знатных поляков, а я обещаю вам, что буду хлопотать перед королем за мир с вами.

Гонсевский с удовлетворением кончил, принимая затянувшееся молчание Мстиславского и бояр за согласие. Но тут вскочил окольничий Татищев:

— Ясновельможный посол Гонсевский обвиняет нас в убийствах знатных поляков. Да если б не мы, а особенно если б не Шуйский, вас бы вырезала чернь всех до одного. Да, да, пан Гонсевский, не смотрите на меня такими глазами. Ваши гусары и жолнеры сами навлекли на себя гнев народа. Сами. Они насиловали наших женщин, покушались средь бела дня даже на боярынь. Кто же это стерпит?