Читать «Белая ласточка» онлайн - страница 88

Она оборачивается и глядит в угол куда-то — тряпку ищет. А тряпка — на батарее. Вот она увидела, подошла к батарее — высокая, худая, в огромных мужских валенках, наверно, от этого походка ее кажется такой нелепой, утиной. Сзади — хруст. Оглянулась — мел исчез. Она его по оплошности на стол положила. Смотрит на класс: неподвижны лица детей, серые и опухшие. Лишь тихое похрустывание — неизвестно откуда...

Прости, тебе тоскливо от моих слов. Прости.

О чем же еще рассказать? Снова о ней? Ну, теперь ей хорошо, в библиотеке работает. Вот слушай.

Хлопнула дверь. Сквозняк пробежал по комнате, швырнул на пол газету. Надежда Александровна, так эту старушку зовут, с трудом наклонилась, потянулась за ней, — газета шевельнулась, выгнулась, как живая, и отползла, сухо шелестя. И тут в ногах возникла знакомая боль, мелкая, острая, словно множество мелких осколков впились в сосуды ног. Как всегда, боль сначала скрутила пальцы ног, затем затихла, и вдруг клубком заворочалась в ступнях, пошла разматываться выше, поползла в колени, в поясницу...

— Ох ты, господи, — разогнулась она осторожно, и только тут заметила рядом с собой девочку.

Невольно залюбовалась свежим ее лицом, длинными ресницами, красивой стрижкой. Сколько ей лет? Двенадцать, не больше. Модные брючки в красно-синюю клетку, яркий свитер. Девочка нетерпеливо сказала :

— «Новый мир» шестой номер, пожалуйста.

— Как фамилия?

— Смирнова.

Надежда Александровна склонилась над столом, послюнила палец, и формуляры в длинном узком ящике послушно замелькали под ее ладонью. Кожа на ладони была желтая и тонкая, словно папиросная бумага. Потом повернулась к полкам, пробежала глазами по корешкам журналов, нужный достала.

— На, возьми, — протянула девочке толстый журнал в мохристой отрывающейся обложке. «Надо бы переплести...»

Прости, опять я тоску на тебя нагнал. Зачем я стал рассказывать тебе о ней? Может, потому, что она на твою бабушку похожа?

...А теперь ты сидишь на лекции в шестой аудитории, сидишь за последним столом и читаешь Гофмана, ты расплетаешь свои косички и снова заплетаешь их — и даже не замечаешь этого. Тебе они идут. Светлые, коротенькие, густые. Тебе идет курносый нос. Послушай, что я расскажу тебе. Я — ясновидец. Хочешь, расскажу тебе вон о той девушке, ярко накрашенной, со взбитыми волосами? Рассказать?..»

Она закрутила конец косички тонкой аптекарской резинкой и распустила другую. Волосы распушились, приятно щекотнуло щеку, запахло шампунем. Снова разделила мягкий, теплый поток волос на три пряди. Пальцы привычно перебирали пряди, стягивая их в тугую косицу. А глаза снова и снова возвращаются к одной и той же строке. Читает Гофмана, но думает о другом. «Эх, ты, — думает, — а еще ясновидец. Ведь ты видишь все, кроме самого себя, кроме того, что тебя касается. Или у вас, ясновидцев, так принято? Ты знаешь все про какую-то старую библиотекаршу, про мою бабушку, про девушку, что сидит сейчас у окна троллейбуса. Ты ревнуешь меня к тому, к Виктору, и совсем напрасно.

Нет, обо мне ты не знаешь самого главного. А значит, ничего не знаешь.