Читать «Белая ласточка» онлайн - страница 87

Так хмелен этой осени запах,

Во все небо объятья раскинь,

Мой приятель от дурости запил,

Хоть положено пить от тоски...

Мягко подкатил троллейбус... Он ухватился за поручень, подтянулся. Р-раз! — за его спиной с треском захлопнулись дверцы.

Он нашарил в кармане пиджака пятак и бросил в щель кассы, оторвал билет. Троллейбус сильно качнуло, и он, чтобы не упасть, прислонился к стенке — складный круглолицый парень с короткой стрижкой. Внешность неприметная. Глаза вот только особые: внимательные и чуть застенчивые, большие, пристальные. Знает: девушка со светлыми косицами сойдет на следующей остановке. Так и не заметит его.

Она глядит в окно, на шоссе, по которому ветер гонит сухие листья, медленно несет листья...

Как блестят, как филигранны

Клены, склоны, сталь моста!

Все кусты и сады багряны;

И трефовая листва...

«Уже остановка! Ну что ж, будь счастлива... И тебе желаю, и ему, обоим вам... — думает он. — Впрочем, мои пожеланья тут ни при чем. Ты, может быть, скажешь:

И слезы с ресниц, как дождик частый,

И ярче спектра восторг возник.

А радуга — как подкова счастья

Для нас! Но только век ее — миг...

Но я не волшебник. Всего лишь неизвестный ясновидец. А ясновидцы в делах беспомощны. Известный поэт недаром написал:

С подарком он летел, пришел...

Но лишь записку там нашел,

Жонглер взглянул на дверь, вокруг,

И... плитка выпала из рук.

Нет. Не стану больше думать о тебе. И о нем. Забуду твое имя. Жаль...

Вот ты торопливо идешь по тротуару, усталая и юная, в техасах, в синем свитере, а троллейбус тронулся, мы поравнялись с тобой, обогнал и проехал мимо...

Там, возле Кировской, находится Союз ясновидцев. Знаешь, за метро, в кривом переулочке. А напротив — Областное общество баптистов. Смеешься? А между прочим, мы с тобой в одном институте учимся. Только ты на третьем курсе, а я — на пятом. Но мы незнакомы, и ты меня не знаешь. Хочешь, расскажу тебе обо всех в этом троллейбусе? Обо всех пассажирах?.. Ну так слушай.

Возьмем хотя бы эту старушку. Вон, слева сидит. Она библиотекаршей работает. А ровно тридцать два года назад была учительницей в школе, эвакуированной из одного городка.

Откуда я знаю? Да я же ясновидец... Ну, слушай. Вот она в классе, волосы — еще не седые — острижены в кружок, худая, усталая и резкая в движениях от истощения и бессонницы... Она с силой нажала на мел, списанный до половины. Вернее, съеденный. Не усмотрела раз, и ученики съели и растащили весь меловой запас, добрались и до последнего куска, который она припрятывала. В меле, говорят, есть нужные вещества... Полкуска ей все же удалось спасти, и теперь она всегда его при себе держит, в кармане ватника.

Мел глухо стучит о доску, крошится, слова еле видны на ее потускневшей, исцарапанной поверхности. Она торопливо пишет: «Словарь»...

— Бах-х...

Глухое бабаханье... Где-то бомбят... Фронт подступает все ближе.

Буквы получаются узкие, острые, теснят друг друга, словно толпа беженцев под бомбежкой. Буквы падают вперед. Издали это похоже на запись кардиограммы.