Читать «Призрачные поезда» онлайн - страница 48

«Как что? Информацию, браток, информацию».

«ПНК тебе не сказал?»

«А с чего, думаешь бы, я кидаюсь выполнять разные твои сентиментальные поручения? Ну – вот он, я привела его сюда. А теперь давай сведения».

«Хорошо, – как-то очень вальяжно, лениво протянул Хмаров. – Начнётся в среду, 15-го».

«Это я и так знаю».

«У нас будет армия. Армия Тоннелепроходчиков. Поставьте операторов на Манежной площади, где до войны был памятник Жукову, – они появятся из подземного торгового центра и пойдут на Кремль. Прикольно их будет сразу там обрядить во всякие брендовые шмотки, э?» – он расхохотался собственной шутке. Каковой первая часть реплики явно не являлась.

Кажется, Хадижат была потрясена, – до такой степени отличался теперь её тон от прежнего повелительно-высокомерного:

«Значит… Вы нашли того, кто освободит их?»

За дверями уборной громыхнула задвижка.

«И ты уже догадалась, кто это. Это должен быть человек, который… который чист. Как в „Tales from King Arthur“. Поэтому оставь его. Он не нужен тебе».

До того, как туалет освободился, успел услышать: «И не подумаю».

Я сразу вспомнил, что Набоков в своём эссе о «Герое нашего времени» пенял Лермантову, как тот многократно пользуется таким избитым штампом авантюрной прозы – подслушивание.

Вы, наверное, решили, что с таким складом личности мне лучше лечь в сумасшедший дом: целей буду.

О ком они говорили? И кто – чист? Что вообще значит – чист?

XVII

ПО сторонам от нас искорки папирос; вдалеке вибрировала гитара; я смутно припомнил, что этот переулок – центр нéфорской жизни города. В темноте, подо рваными подолами редких фонарей, возникали лица: там аспиды алчущие, с разрезанным надвое кончиком языка, – шедевры биокоррекции, – очень удобно раздвоенным этим отростком держать сигарету; здесь индрик-зверь со растущим изо лба рогом (бутафорская насадка или творение искусных биотехнологов – я не мог сказать); алконосты, струфокамилы, китоврасы с копытами на ногах, гамаюны, гарпии, пёсоглавцы; невозможно было отличить причудливую одежду – шедевры из бутиков Столешникова – от меха, выросшего после гормональных инъекций и подстриженного в лучших салонах красоты. Целое состояние стоили операции по биологической коррекции; столь сильны были изменения в организме, что пациент не мог иметь детей больше. Кто исподволь делал нас бесплодными?..

И ведь вообразите, как легко, как просто: приехать на Павелецкий вокзал, купить билет – вот точно так же, как покупают хлеб, – и через два дня очутиться в Грозном или Хасавюрте, на земле Хадижат. И самое странное – осознавать, что помимо моего «здесь» и «сейчас» есть какая-то другая жизнь, бесконечно отстоящая от сегодняшнего. Жизнь с красноватым привкусом крови. Возможно, даже очень возможно, что в этот самый миг убивают и истязают кого-то, но в любом случае оно менее страшно, чем наши труды и дни, полупрозрачные, как фигурки быстро вращаемой карусели, потому что нельзя убить того, кто уже мёртв. А мы все, ну или почти все, стали мёртвыми душами. Мы больше не мечаем о подвигах, о доблести, о славе. А хотим лишь уюта, покоя, наслаждений. Что с нами случилось?! Возможно ли привить готовность к подвигу, как прививают навык мыть руки и чистить зубы?