Читать «Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России» онлайн - страница 69

Скорее всего, цензовая демократия и впрямь могла бы способствовать преодолению популизма и повышению качества управления страной. Причем дело здесь совсем не в том, что собственники или выпускники университетов умнее всех прочих. Дело в том, что для людей, обладающих собственностью, будущее страны, как правило, представляет реальный интерес. Вряд ли, конечно, они ночами не спят, думают о судьбах своей страны, но вопрос об ответственном выборе при голосовании для них входит в десятку вопросов, над которыми следует хоть изредка поразмышлять.

При этом многие другие люди вообще не считают подобные проблемы хоть сколько-нибудь интересными. И это, кстати, нормально. В любом, даже самом цивилизованном, обществе есть масса граждан, которым интересны спорт и культура, секс и мода, семья и домашнее хозяйство. Не стоит думать, что отсутствие гражданских интересов — это российская аномалия.

Однако все эти аполитичные граждане имеют право голосовать. Многие из них, правда, на выборы не ходят, однако умелые политики часто создают из предвыборной гонки настоящее увлекательное шоу. И заинтригованный избиратель идет голосовать примерно с той же мотивацией, с какой болеет за любимую футбольную команду. Теоретически считается, что всякий человек, бросивший избирательный бюллетень в урну, думает об оптимизации системы власти в стране, но на самом деле таких избирателей, может быть, существует десять-двадцать процентов. Тогда как все остальные просто поддерживают «своего», или того, «кто посимпатичнее», или того, кто был лучше подан по телевизору мастерами, работающими на пропагандистскую машину.

Один мой знакомый политтехнолог назвал это брошенными голосами. «Твой голос я не смогу отобрать в пользу партии, на которую работаю, — сказал он мне, поясняя свою мысль. — Поэтому на тебя и силы тратить не стану. А вот с тем, кому, по большому счету, все равно, за что голосовать, я работаю очень плотно».

В общем, смысл цензовой избирательной системы состоит не в том, чтобы кого-то ущемить в правах, а в том, чтобы отсечь от урн «брошенные голоса». То есть лишить политтехнологов возможности собирать их в пользу той политический силы, которая щедро платит за подобные услуги, или той, которая контролирует телепропаган-дистский зомбоящик.

Можно ли засунуть пасту обратно в тюбик?

Впрочем, размышления о том, как хорошо цензовая система работала на заре демократии, сегодня представляют собой не более чем своеобразную умственную гимнастику для интеллектуалов. Вернуться в это «прекрасное прошлое» — все равно что запихивать обратно в тюбик излишне выдавленную зубную пасту. Что прошло — то прошло. Обратно в XIX век войти невозможно.