Читать «Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России» онлайн - страница 12

Концепция постмодерна Джеймисона — Андерсона, бесспорно, носит на себе следы марксизма, и это определяет некоторую ее односторонность. Тем не менее она демонстрирует, что постмодерн— не просто «игра в бисер», а своеобразный ответ на происходящие в обществе перемены. Данный вывод следует иметь в виду всем исследователям, занимающимся развитием современного общества, а не только марксистам и специалистам в области культуры, которые слово «постмодерн» используют чаще других.

Думается, именно в связи с этим наметились изменения в теории модернизации и применяемой ею терминологии. Крупный американский социолог Рональд Инглхарт стал широко использовать новое научное понятие «постмодернизация» именно потому, что ощутил, насколько события, происходящие в последнее время, не вписываются в старые, привычные для ученых категории. «В развитых промышленных обществах, — отмечал он в конце 1990-х годов, — за последнюю четверть века изменилось превалирующее направление развития, и перемены эти столь фундаментальны, что, как представляется, их следует описывать скорее как “Постмодернизацию”, а не “Модернизацию”» [Inglehart 1997: 5].

Попробуем подробнее рассмотреть, какие важные изменения происходили в мире после того, как модернизация в основном завершилась. И начнем даже не с последней четверти XX века, а с несколько более раннего периода.

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

Впервые попытки поразмышлять о новом состоянии западного общества стали предприниматься примерно тогда же (1950-1970-е годы), когда формировалась теория модернизации, описывающая состояние развивающихся стран и выясняющая, что же им следует делать для достижения более высокого уровня развития. Специалисты по «третьему миру» стремились дать некоторые советы относительно догоняющей модернизации, а в это время специалисты по «первому миру» анализировали, как этот мир еще больше уходил вперед.

Они обращали внимание на ряд принципиально новых явлений. Мы синтезируем их сейчас в единую схему, поскольку то, о чем говорили десятки ученых разных школ и направлений, не всегда знакомых друг с другом, представляет собой комплексный анализ западного мира второй половины XX столетия.

1. Во многих странах Европы и в Северной Америке стала быстро меняться структура экономики. Модернизацию многие аналитики традиционно связывали с промышленной революцией и с формированием индустриального общества, пришедшего на смену аграрному миру, существовавшему с незапамятных времен. Но теперь индустриальное общество стало постепенно отступать, как раньше отступало сельскохозяйственное. Промышленность теснили разнообразные услуги, начиная с традиционных, но сильно разросшихся в объеме (отели, рестораны, кафе, магазины, ателье по ремонту, средства развлечения, клиники и т. д.), до новейших, которые раньше либо вообще отсутствовали, либо занимали сравнительно маргинальное место в жизни общества (финансовое консультирование и посредничество, маркетинг и реклама, юридические услуги, а позднее — огромная сфера, связанная с интернетом и компьютеризацией). Соответственно, все большее число людей стало работать именно в сфере услуг, а не у станка и не на конвейере [Белл 1999: 163-222]. Появились принципиально иные термины, которые должны были обозначить качественную трансформацию жизни западного мира. Джон Кеннет Гэлбрейт использовал словосочетание «новое индустриальное общество» [Гэлбрейт 2004], Дэниэл Белл заговорил о «постиндустриальном обществе» [Бэлл 1999]. Элвин Тоффлер сделал вывод о приходе так называемой «третьей волны» на смену «второй волне» — индустриальной [Тоффлер 1999]. Ален Турен попытался ввести своеобразный термин «программированное общество» [Турен 1986]. Впоследствии появились и другие названия. Мануэль Кастельс, например, стал анализировать «информационную эпоху» [Кастельс 2000], а Джон Нейсбит — «информационное общество» [Нейсбит 2003:22-61].