Читать «Виталий Лазаренко» онлайн - страница 6

Ходить в нем Виталий наотрез отказался: от "обновы" неприятно пахло паленым, видать, перед продажей над ним основательно потрудился горячий утюг.

— Ишь, прынц какой! — возмутилась благодетельница,— еще и не угодишь, дьяволу. Ну и ходи в чем знаешь, коли так...

Ее неприязнь, которую Лазаренко ощущал на каждом шагу, передалась и хозяину, тот тоже изводил попреками и придирками. Оказавшийся в непривычной и враждебной обстановке, мальчишка остро страдал, чувствуя несправедливость. Хозяин с хозяйкой проповедуют: не кради, не обманывай, а сами поступают наоборот — хитрят постоянно, ловчат, злобствуют. Это ожесточало, заставляло приспосабливаться, и неизвестно, кем бы он вырос, не окажись на его пути двух добрых наставников — Каролины и Луки Ивановича.

Каролина стала привечать новенького, когда он только-только входил в незнакомый и сложный мир цирка. Однажды увидела, как у мальчонки затуманились слезой глаза; взяла его за плечо, повернула к себе и сказала ласково, что плакать артисту цирка никак негоже.

Надо быть терпеливым. Без этого ни в гимнасты, ни в наездники не выйти. Его ждет еще много такого, на что не хватит никаких слез... В ее словах Виталий улавливал шутливую интонацию, какую часто слышал и у отца. Напоследок пообещала свою помощь:

— Когда что-то не получается, когда что-то не так, приходи, не стесняйся. Вдвоем что-нибудь да придумаем. Ведь придумаем, верно?..

В юности, пожалуй, у каждого из нас случались трудные минуты, из которых вызволяла добрая фея. Такой феей-покровительницей "гуттаперчевого мальчика" и стала наездница Каролина. Рано оторванный от дома, Виталий потянулся к ней, заменившей ему, по сути, мать, и готов был сделать для нее все. Мягкая, внимательная, справедливая, Каролина помогала, впрочем, не только Виталию, но и другим ученикам. Замечания делала не обидно. Утешит, подбодрит, вселит уверенность. Доброе, проникновенное слово этой женщины могло сделать то, чего не удавалось добиться ни побоями, ни руганью, ни угрозами.

Не будет преувеличением сказать, что именно она заложила основы нравственного воспитания у подростка Лазаренко.

Лука Иванович привязался к ученику из Александровска-Грушевского позднее, когда обнаружил у него редкостные способности, что для человека, преданного манежу, оказалось решающим.

Свои занятия с учениками Лукашенко неизменно начинал с "разогрева", то есть с разминки мышц, знакомой любому спортсмену. Потом бег: по сто кругов рядом с барьером, ограждающим арену. После этого на манеж выводили Буланку, ветерана гомельской пожарной части, приспособленную к концу своих дней увеселять публику.

Бывшего борца с огнем научили разыгрывать забавную сценку из старинного репертуара конного цирка. Однако наилучшее дело нашлось Буланке при обучении будущих артистов вольтижировке, молодеческой езде, позаимствованной некогда цирком из народных празднеств, на которых устраивались состязания на лошадях. Именно здесь старый пожарный одёр оказался незаменимым. Недостающая резвость выбивалась из коняги и учеников обжигающим кончиком шамберьера, длинного бича с гибкой рукоятью.