Читать «Виталий Лазаренко» онлайн - страница 225

В ответном слове юбиляр сказал:

«Я сорок лет искусству цирка отдал,

А сорок лет — ведь это срок большой.

И сорок лет великому народу

Я предан был и сердцем и душой».

Председатель объявил торжественное чествование законченным. Окруженный зрителями, требующими автографов, Лазаренко, до невероятности усталый, тяжело больной и все же, улыбаясь, писал и писал из последних сил на протянутых программках, на фотографиях, на книгах, на сумочках, в записных книжках. Вопреки физическим страданиям на душе у него было светло и ликующе-радостно. Так мог чувствовать себя только человек, целиком выполнивший свой долг. Это был звездный час талантливого артиста.

Известный всей России музыкальный клоун Бим шел, озираясь, по коридору в белом халате, накинутом на плечи, со свертком в руке, отыскивая нужную палату. Впереди он увидел: в дверях теснились люди в больничных пижамах, они тянули шеи и поднимались на цыпочки, чтобы лучше видеть, и смеялись. Когда Радунский поравнялся с группой, его поразил новый взрыв хохота, столь неуместного в этом благопристойном учреждении. Смеялись стоящие в дверях, смеялись, видимо, и внутри палаты.

Иван Семенович потеребил деликатно человека на костылях и спросил, скосив глаза на дверь: «Что это там?»

— Лазаренко. Артист, слыхали, небось. Опять чудит...— Лицо говорившего все еще сияло смехом.

Радунский протиснулся меж больными. В палате на двоих находилось душ десять, не считая тех, что жались в дверях,— и у всех смеющиеся физиономии. Сосед Лазаренко вытирал слезы, другой хохотал, закрыв лицо руками. Улыбаясь, Радунский подумал: даже и тут не угомонился. Впрочем, в натуре друга рядом с основательным отношением к жизни всегда была склонность к озорству...

Темные глаза Виталия Ефимовича вспыхнули радостью:

— Это ко мне. Товарищ. Явился к Лазарю в лазарет... Улыбающиеся люди оставили друзей одних. Больной спросил:

— Ну как там на земле? Что нового? Как с двадцатилетием? Будет отмечаться?

Радунский сокрушенно вгляделся в осунувшееся, восковое лицо приятеля, желая понять, насколько серьезно поразила его болезнь, и поспешил поделиться радостью. Только что стало известно: юбилей советского цирка состоится, и притом в больших масштабах. Полным ходом идет подготовка. Сына Виталия включили в праздничное представление, можно порадоваться.

— А моего Сашку назначили балетмейстером программы. А кое-кто и за бортом...

Лазаренко уловил в интонациях друга какую-то горечь, прежде не свойственную ему. Пошел уже шестьдесят восьмой — был конь, да изъездился. Никому не нужен, новенькие проходят мимо и даже не узнают. В его все еще живых глазах появился влажный блеск.