Читать «Опасный метод» онлайн - страница 60

Молчание. Некоторое время Верлен пишет.

Рембо. На следующей неделе я уеду.

Верлен. У нас еще будет возможность об этом поговорить, правда?

Рембо. Сомневаюсь.

Верлен ставит витиеватую подпись.

Верлен. Сегодня письмо не уйдет, даже если сейчас отнести его на почту. Почта в этой стране работает из рук вон плохо.

Рембо. Как думаешь, они уже открылись?

Верлен. Мы идем слушать мистера Оджера или нет?

Рембо. Сначала выпить.

Верлен. Минутку, надо что-нибудь ввести в организм. (Наливает стакан молока, выпивает.) Фу! Отрава. Будешь?

(Рембо отрицательно качает головой.

Верлен подходит к окну.)

Туман. (Надевает пальто и тщательно обматывает шею длинным красным шарфом, закрывая всю нижнюю часть лица.) Постоянно кровь из носу идет. (Затыкает уши ватой, приглушенно говоря сквозь шарф.) Как-то вечером я вознамерился убить Наполеона Третьего. Напился в хлам и решил, что безобразия зашли слишком далеко. К счастью, покушение не удалось.

Улыбаются друг другу не без намека на нежность.

Занавес.

СЦЕНА 2

Дом номер восемь на Грейт-Колледж-стрит в Лондоне; 2 июля 1873 года.
Куда более скромная комната. Верлен откупоривает бутылку вина, Рембо праздно валяется на своей кровати.

Верлен. Ты сегодня вставать собираешься?

Рембо. Всегда любил осень.

Верлен. Вообще говоря, сейчас лето. Просто в Англии разница не заметна.

Рембо. Давно мы торчим в этом клоповнике?

Верлен. Пять недель.

Рембо. Господи, жизни не видно конца.

Верлен наполняет два бокала и подает один из них Рембо.

Верлен. За пять недель многое может произойти.

Рембо. За десять минут тоже многое может произойти. Только почему-то не происходит.

Верлен. Когда я только-только женился…

Рембо. Насколько я понял, эта тема закрыта.

Верлен. Я всего лишь…

Рембо. Тем более не надо.

Верлен. Извини.

Рембо. Наливай.

Верлен подходит и наполняет его бокал.

Верлен. А ведь выпадают иногда хорошие времена, верно? Даже, можно сказать, счастливые.

Рембо. Когда?

Верлен. Будто ты не знаешь. Ты и сам это признаешь, пусть через силу.

Рембо. Как я уже говорил, я слишком умен, чтобы быть счастливым.

Верлен. Помнится мне, когда мы с тобой в Бельгии пытались заснуть где-то под забором, ты сказал, что никогда в жизни не был так счастлив.

Рембо. Сделай милость, избавь меня от своей лживой, тошнотворной ностальгии.

Верлен. Зачем ты лелеешь свою хандру? Рембо. Уверяю тебя, от боли я получаю больше удовольствия, чем от удовольствия.

Верлен. У тебя появился какой-то извращенный пессимизм.

Рембо. Наливай.

Верлен. Сам наливай.

Рембо. К старости ты стал самодуром.

Встает и подливает себе вина. Верлен отходит к окну.

Верлен. Дождь не стихает.

(Молчание.)

Насчет старости — это ты верно заметил. В нынешнем году мне стукнет тридцать. Тридцать лет. Страшно подумать.

Рембо. Какая гадость.

Верлен. Но ведь и ты далеко не ребенок. Тебе почти девятнадцать.

Рембо. Я начинаю отчаиваться.

Верлен. Из-за чего?

Рембо. В золотые и безгрешные отроческие годы мне ясно виделось будущее. Я подмечал ошибки своих предшественников и знал, что нужно делать — так мне казалось, — чтобы их не повторять. Я знал, что мой путь тернист, но надеялся, что с опытом превращу себя в философский камень, создам новые краски и новые цветы, новые языки и нового Бога — и все обращу в золото. Суждено тебе, как всякому пророку, говорил я себе апокалиптическим слогом, познать хулу и гонения, но, познав их, ты возвысишься. Прошло совсем немного времени, и я понял, что пророк не может терзаться сомнениями. Пророку позволительно быть оптимистом или пессимистом, это уж как получится, но непозволительно хоть на крупицу терять уверенность. А я заметил, что мучительно копаюсь в себе в поисках чего-то такого, чему люди не верят или не хотят верить, а если верят, то по глупости. И, погрузившись в лирику самосожаления, подошел я к зеркалу и сказал: «Господи, не знаю, как мне быть, ибо нет любви на земле и нет надежды, а я бессилен что-либо изменить, Господи, я не могу создать больше того, что создал Ты, и место мне — в преисподней».