Читать «МОНОМАШИЧ. Мстислав Великий» онлайн - страница 123

   — Почто спешка такая? — Тук выскочил навстречу незваным гостям. — Али приключилось чего?

   — Приключилось, пёсий сын! — Даньслав спрыгнул с коня у крыльца. — Ты чего это, чудь белоглазая, князя обокрасть вздумал?

   — Я? — ахнул Тук. — Никогда и в мыслях такого не держал! Окстись, боярин! Чего удумал? Чтоб я — да князя? А кто ему третьего дня меха в дар поднёс? Нешто меха были плохи? Лиса чернобурка, а соболя...

   — Запихни своих соболей себе в... ! — ругнулся Даньслав, через две ступени взбегая на крыльцо. — Подавись своими лисами! Князю дал, что похуже, а лучшее припрятал! Веди в клети!

   — Да ты чего? Чего удумал? Пошто в клети-то? — засуетился Тук. — Не дам! Нелепие творишь! Люди добрые, да что это деется! При свете дня грабят!

Туковы помощники и два сына, что как раз стояли на подворье, набежали на шум и гам, но приехавшие с Даньславом мечники обнажили мечи и подняли копья. Перед сомкнутым строем люди попятились и, хотя их было больше, против княжьих людей выйти не решились.

   — Веди в клети! — Даньслав подхватил Тука под локти.

Тот заупирался, но его с двух сторон кольнули мечами, и он вынужден был подчиниться.

В клети Даньслав сразу вцепился в песцов, и Тук внутренне застонал — ну чтоб ему ещё утром, как задумывал, сходить к посаднику? А то и вовсе припрятать меха!

   — А, пёсий сын! Правда-то наружу выплыла! — Даньслав тряхнул связку серебристо-белых шкурок и вынес их на свет. Яркое по-весеннему солнце заиграло на длинных шерстинках, и обнаружилось, что среди них две шкуры редкого цвета — почти голубые с тёмно-серыми ворсинками.

   — И эдакое ты прячешь? У, сучий потрох! — замахнулся Даньслав на купца. — Гляди у меня! Вдругорядь князь с тебя шкуру спустит!

Похватав меха, боярин и его мечники покинули купцов двор.

Но кабы это было один раз! Всеволодовы люди вели себя, как вздумается. Добро бы это были пришлые — с ними Новгородская земля живо разобралась бы. Ноздреча сие понимал и озоровал исподтишка — всё больше метким и едким словом, очернив не одного уже боярина, купца или мастерового. Даньслав был смелее и напористее. Бояре, коих ныне князь видеть не хотел, помалкивали, привыкнув жить сами по себе, а терпение чёрного люда и купцов таяло, как весенний снег. И, как вода, постепенно подтачивая снизу лёд, однажды ломает его, так и терпение лопнуло в один из весенних дней.

Долго сидела в тот день боярская дума. Неслыханное дело свершалось в умах и сердцах бояр. Не впервые Новгороду было спорить с князьями — в своё время сумели удержать Ярослава Владимирича, не дав ему убежать в Швецию. Потом дали от ворот поворот Всеславу Полоцкому, недавно совсем поднимались против Святополка Изяславича, по своему вкусу выбрав князем Мстислава. И жить бы да радоваться, да сын не пошёл в отца. Иным был Всеволод. Молод, а ума нет.

Не довольны были князем бояре. А пуще того — Князевыми милостниками. Худые бояре, а вон как взлетели, что и набольших степенных мужей не замечают.