Читать «Неуютная ферма» онлайн - страница 47
Стелла Гиббонс
Он бормотал себе под нос, так что Флора слышала далеко не все, но услышанного ей хватило, чтобы ответить твердо:
– Да, кузен Амос, разобраться трудно. И все-таки, несмотря на все трудности, тебе стоит подумать о том, как донести свои проповеди до большего числа людей. У тебя призвание, а призвание нельзя отвергать. Хотелось бы тебе проповедовать перед тысячными толпами?
– Да, очень. Но думать о таком – тщеславие.
– Ну вот снова, – укоризненно промолвила его спутница. – Пусть даже и тщеславие. Но что такое твоя душа в сравнении с душами тысяч грешников, которые спасутся от твоих проповедей?
Тут повозка остановилась перед пабом в проулке, выходящем на главную улицу городка. Флора обрадовалась, поскольку разговор явно пошел по кругу, разорвать который может лишь смерть или полное истощение сил одного из участников.
Амос и не подумал помочь Флоре, так что ей пришлось выбираться из тарантаса самостоятельно.
– Живее, – крикнул он. – Нам не следует мешкать подле дома сатаны!
При этих словах Амос осуждающе покосился на освещенные окна паба, которые на взгляд Флоры выглядели очень уютно.
– А молельня далеко отсюда? – спросила она, поспешая за ним на Хай-стрит, погруженную в зимний мрак, лишь кое-где прорезанный грубым желтым светом магазинных витрин.
– Нет. Вот она.
Они стояли перед зданием, которое Флора поначалу приняла за необычно большую собачью конуру. В открытую дверь можно было видеть скамьи и стены из струганых сосновых досок. Некоторые братья уже сидели, другие торопливо занимали места.
– Нам надо подождать, пока молельня заполнится, – шепнул Амос.
– Зачем?
– Им страшно, когда проповедник рядом, словно обычный человек, – прошептал Амос, прячась в тень. – Когда я на помосте, им тоже страшно, но не так, как если бы я перед проповедью был между ними, смотрел в сборник гимнов или прямо в душу каждого, читая сокровенные мысли.
– Мне казалось, ты хочешь их напугать?
– Да, но то должен быть возвышающий страх. И я не хочу напугать их настолько, что они не придут на следующую проповедь.
Флора разглядывала братьев, заполняющих собачью конуру, и думала, что Амос, вероятно, недооценивает крепость их нервов. Редко ей доводилось наблюдать такую здоровую и основательную публику.
Публика эта была куда приятнее лондонской и особенно той, которую Флора видела однажды – но лишь однажды! – на воскресной встрече Синематографического общества, куда ее затащила подруга, интересующаяся кино как искусством.
Те зрители были в бородах, малиновых рубашках и оригинально завязанных галстуках; им мало было губить свою слабую нервную систему неустанной работой критической мысли, они еще и смотрели фильм из японской жизни под названием «Да», снятый в 1915 году норвежской студией с актерами-японцами. Фильм длился час сорок пять минут. В нем было двенадцать крупных планов грязного прудика с абсолютно неподвижными цветами лотоса и четыре самоубийства, а все актеры двигались медленно-медленно.