Читать «Конфликт «внутреннего» и «внешнего» человека в киноискусстве» онлайн - страница 174

Заключение

Мы характеризовали реальность и игру как соседствующие и в то же время друг друга исключающие типы бытия. Такой подход представляется органичным с точки зрения христианской картины мира и русской религиозной мысли в частности. Игра принадлежит существенно иному типу бытия, игра ступенью ниже реальности, хотя и находится с нею на одной бытийственной оси. Приметы оппозиции реальности и игры в русском умозрении не нужно искать долго. Так, Бердяев противопоставляет человеку как реальному единству личности человека как игру природных и социальных сил. Человек на его пути к самому себе как к личности все менее и менее зависит от внешних обстоятельств, принимающих вид социальной или природной стихии. Разработанная русской культурой, включая и философию, «метафизика сердца» трактует реальность как границу двух миров, то есть вплетает мистическую нить в предметную действительность, в отношения людей, стремясь поднять их над обыденностью, над «мудростью мира сего», которая есть «безумие пред Богом» (1Кор 3, 18–19). «Божественное безумие для Паскаля – пишет А. Мень, – это видение реальности, не умещающейся в рамках обычной логики».

Реальность постоянно выходит за положенные ей рассудком пределы и этому же она учит личность. Только преодолевая самое себя, личность, воплощающая Божий замысел, становится сама собой. Реальность противостоит царству биологического человека, той обыденности, над которой игра хотя и возвышается, скрашивая и облагораживая обыденность, но никогда не теряет ее из виду. Так, не рискующий пуститься в открытое море корабельщик держится берега, «логики твердых тел». Текучесть реальности, ее способность переливаться за свои края, цветаевское «За каждым валом – даль, за каждой далью – вал» страшит адепта здравого смысла.

Реальность и игра как тема художественного фильма рассмотрены нами на примере пяти частных случаев противоречия между реальностью и игрой, или пяти «сюжетов». Перечислим их в контексте кинокартин, к которым мы обратились.

Реальность и игра в другого, как внешнее ролевое существование, может быть названа темой таких фильмов, как «Солярис»

А. Тарковского, «Охота на лис» В. Абдрашитова, «Эта спортивная жизнь» Л. Андерсона, «Простая формальность» Д. Торнаторе, «Дама с собачкой» И. Хейфица, «Прекрасная спорщица» Ж. Риветта, «Кто боится Вирджинии Вулф?» М. Николса, «Белые ночи» Л. Висконти, «Правила игры» Ж. Ренуара, «Сказки туманной луны после дождя» К. Мидзогути, «Дух улья» В. Эрисе, «Одиночество бегуна на длинные дистанции» Т. Ричардсона, «Персона» и «Час волка» И. Бергмана. В этих фильмах повествуется о том, как личность снимает маску, побуждавшую ее не быть, а казаться. Снимающий маску бросает вызов внешнему существованию. Он готов идти до конца, чтобы пробиться к своему подлинному «я». Но иногда маску снять невозможно, настолько личность слилась с Персоной, с личиной. Приросла маска к атлету Фрэнку Мэчину из фильма «Эта спортивная жизнь», к художнику Юхану из «Часа волка», а писатель Онофф из «Простой формальности» снимает ее уже за чертой существования.