Читать «Возвращение в Арканар» онлайн
Карен Эдуардович Налбандян
Карен Налбандян
Возвращение в Арканар
С благодарностью моей сестре Карине за помощь в этом проекте
Глава 1 Сломанный
Я выключаю телевизор, я пишу тебе письмо
Про то, что больше не могу смотреть на дерьмо,
Про то, что больше нет сил,
Про то, что я почти запил, но не забыл тебя.
Виктор Цой
27 августа 32 года 09:30
Когда Антон в пятый раз услышал о визите дона Рэбы в Институт Экспериментальной истории, его мутило.
Чрезвычайный и полномочный посол Арканара вызывал у сотрудника Института лишь одно чувство — глубочайшей жалости. Жалости, что тогда, шесть лет назад не дал воли своему бешенству. «И тянутся с тех пор передо мной глухие окольные тропы».
С некоторых пор Антона мучило сомнение: кто же сошёл с ума — он, или весь остальной мир?
«Святой Орден — гарант программы просвещения Арканара''. «Дон Рэба — единственный надёжный союзник Земли в Запроливье». «Патриотическая школа — первый светский университет в Империи». Когда он слышал такое, ему начинало казаться, что вокруг бредят все. Тогда он вызывал на экран свой индекс здоровья и пытался убедить себя, что в Совете сидят настоящие профессионалы, которые видят перспективу дальше него. Помогало слабо.
Антон злобно мотнул головой и уставился в трактат отца Нанина. Когда-то с такой работой он справлялся играючи: освоить опус — выделить смысловые слои — вычленить основную мысль. С этой рукописью возился уже неделю.
Сосредоточиться не удавалось никак. К тому моменту, как Антон добирался до конца длиннейшего периода, начало уже прочно выпадало из памяти. Мучила тревога за Киру — две недели ни единой весточки. Вдобавок, неудержимо клонило ко сну — сказывалась безумная ночь.
27 августа 32 года 02:30
Гуляли соседи. С вечера потолок сотрясал походный марш Пица I «Крепче, воин, сжимай топор». Звукоизоляция второго уровня не спасала. После четвертого прохода Пица I внезапно сменил светский романс «Я как цветочек аленький». Под романс Антону почти удалось заснуть, но тут грянула притопами и прихлопами бесшабашная:
Этнографы придавали ей огромное значение. «Первая Арканарская песня на русском языке, несомненный признак интеграции культур». Одних диссертаций не меньше десятка.
Впрочем, окончательно взбесила Антона не она — следующая. Хоть пелась тише, лучше и под гитару. «Заточим длинные ножи о камни мостовой». Бывшего наблюдателя передёрнуло: «Марш серых рот». В висках застучало. Дальше — провал в памяти — ровно настолько чтоб оказаться этажом выше.
Сквозь красный туман он разглядывал их — полдюжины тупых рож, бессмысленные улыбки, запах перегара.
…Рожи и представления не имели, как близко оказались к летальному исходу, когда послали на «Ы» чудака-соседа да показали на прощанье нож.
Антон с трудом подавил в себе благородного дона Румату, возжелавшего поучить смердов правилам вежливости.
Деревянной походкой он спустился к себе — и тут до него дошло. С потрясающей ясностью ему представился забрызганный кровью потолок.