Читать «Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима» онлайн - страница 160

В третьем донесении говорилось:

«Я обедал во дворце; за столом присутствовали многие офицеры армии к флота, члены императорского двора, патриарх, епископ, княжна Ирина, окруженная значительным числом высокорожденных дам и девиц. Его величество среди этого собрания был солнцем, а княжна Ирина — луной. Он сидел на возвышенном месте в одном конце стола, а она помещалась против него. Между же ними, по обе стороны, занимали место гости. Я смотрел только на луну и невольно думал, что вскоре мой повелитель будет источником ее света, а она, красота из красот, будет достойным спутником лучезарной славы моего повелителя. Его величество оказал мне честь подвести меня к ней. Вспоминая о том, чем она будет для моего повелителя, я хотел пасть ниц перед нею, но вспомнил, что итальянцы не прибегают к подобного рода приветствиям… Она удостоила меня разговором. Ее ум так же прелестен, как и ее красота. Я очень почтительно заговорил с нею и предоставил ей выбрать тему разговора. Она выбрала религию и войну. Если бы она была мужчиной, то из нее вышел бы великий полководец, но, будучи женщиной, она глубоко религиозна. Самая любимая ее мечта — приобретение вновь христианскими державами гроба Господня. Она спросила, правда ли, что папа благословил меня на борьбу с пиратами Триполи, а когда я отвечал утвердительно, то она воскликнула с жаром: «Война была бы самым благородным делом, если бы всегда имела целью крестовый поход». Потом она стала расспрашивать меня о святом отце; так как она называет папу святым отцом, то я полагаю, что она принадлежит к той партии, которая признает его главой церкви. Она желала знать, на кого он походит, ученый ли человек, представляет ли достойный пример духовенству, отличается ли веротерпимостью и окажет ли помощь христианам на Востоке, если бы им угрожала большая опасность… Конечно, моему повелителю будет нелегко привести княжну на путь истины, но никто никогда не раскаивался в тех усилиях, которыми в конце концов приобретается любовь. Я помню, что в детстве мой повелитель старался научить говорить ворона и райскую птицу. После долгих усилий ворон стал кричать «Аллах, Аллах», но райская птица упорно безмолвствовала, и, однако, мой повелитель любил ее больше ворона, объясняя свое пристрастие к ней тем, что ее перья очень блестящи».