Читать «Бойтесь данайцев, дары приносящих» онлайн - страница 9
Анна и Сергей Литвиновы
Зазвонил мобильный телефон. Пока она порылась в сумочке, пока нашла, достала – он перестал верещать. Галя чертыхнулась. Все-таки годы сказываются – быстродействие уже не то. Да и сноровки обращаться с гаджетами недостает. Пока пожилая женщина, достав очки, пыталась рассмотреть на определителе номер абонента, сотовый зазвонил снова. Она схватила трубку. Раздался знакомый голос: «Алло!» Бывший муж Владислав Дмитриевич Иноземцев. Она рявкнула в трубку:
– Это ты сейчас звонил?
Он почти испуганно пробормотал: «Ну, я».
– А чего так быстро отбиваешься?
– Ты не отвечала, а потом прервалось. Извини.
– Ладно, черт с ним. Чего ты звонишь? Говори.
– Ты не слышала?
– Чего?
– Лерка Кудимова умерла.
Весь шестьдесят первый год Владислав Иноземцев провел на полигоне.
Тогда никто не называл это место Байконуром. Все, кто был допущен, именовали его «полигоном», или «технической позицией», или, сокращенно, «ТП». А вся остальная страна и весь мир не имели права даже догадываться – и не догадывались! – откуда это русские раз за разом пуляют к звездам космическими ракетами.
Секретно было все: где производят ракеты, как они выглядят, кто их делает, на каком топливе они летают и откуда их запускают. То место, что впоследствии назовут «космодромом Байконур», от реального городка Байконур отстояло километров на четыреста. Ближайшая к полигону железнодорожная станция именовалась Тюратамом. Единственный останавливающийся тут поезд «Москва – Ташкент» стоял две минуты.
Имелся на полигоне и свой аэродром – однако самолетом сюда прилетали небожители: главные конструкторы ракет, их замы, другие видные специалисты из разных КБ, расположенных в Подлипках, Химках, Днепропетровске, Куйбышеве, Реутове. Ну, и генералы, конечно, маршалы, члены ЦК и ВПК, а также космонавты. Более мелкие граждане доставлялись на техпозицию по железной дороге. Поездом возвращались сюда офицеры-отпускники или прибывали вновь назначенные лейтенанты. Эшелонами, порой в товарных вагонах, завозили солдат-срочников.
Военные тут преобладали. Официально полигон назывался НИИП‑5: Научно-исследовательский полигон номер пять министерства обороны, и девять десятых его обитателей, если не девяносто девять из ста, составляли люди в погонах. Гражданские специалисты, такие как Владик, назывались прикомандированными.
Когда Владику на полигоне становилось невмоготу и имелось, что немаловажно, свободное время, с так называемой второй площадки, где он жил и трудился, до полустанка Тюратам можно было подъехать – километров тридцать на попутном самосвале или мотовозе. Одеться цивильно. Белая рубашечка, галстучек-шнурочек, полуботинки. А когда скорый ташкентский тормознет – договориться с проводником. Заскочить в поезд. Посидеть в вагоне-ресторане. Распить бутылку крымского портвейна или грузинской хванчкары. Поглазеть или, если повезет, поухаживать за какой-нибудь столичной или хотя бы ташкентской фифой. Сойти в Казалинске или даже Аральске. Прогуляться по пыльному поселку. Зайти в магазин. А потом – вернуться назад, в свой мужской монастырь попутным товарняком, на площадке или даже на крыше. Привезти соседям по общежитию или Радику Рыжову бутылку цинандали или армянского коньяку. Горячительное на полигон доставлялось исключительно контрабандой: здесь действовал сухой закон.
