Читать «Бойтесь данайцев, дары приносящих» онлайн - страница 85

А неустанный борец за мир во всем мире (как величали в газетах дорогого Никиту Сергеевича) продолжал свои человеконенавистнические построения.

– Я знаю, Сергей Палыч, вы такую ракету проектируете, чтобы на орбиту не пять тонн выводить, как сейчас, а все сорок. Дело хорошее, не спорю. Но почему мы с вами так опасливы, так робки? Что, если создать носитель, который смог бы закидывать на орбиту все семьдесят, а то и восемьдесят тонн? Вы представляете, какая перспектива открывается? Восемьдесят тонн на орбите – это целая космическая станция! Будут в ней летать наши космонавты, а мы оснастим ее ядерными боеголовками. И если вдруг, как говорится, завтра война, они обрушат эти атомные припасы прямо на головы американцам!

Королев опять сделал пометку:

– Вы абсолютно правы, Никита Сергеевич, перекомпонуем большую ракету Н‑1 на восемьдесят тонн.

Большая ракета была нужна главному конструктору – но не для войны и не для орбитальной станции. Такая ракета означала экспедицию на Луну и, кто знает, на Марс. И это было главным для Королева. Это – а не грозить «американам».

Нечасто, но случалось, что наметки, сделанные на совещаниях у главных руководителей СССР, воплощались в жизнь. По странному свойству советской системы, это происходило не тогда, когда речь шла об увеличении производства мяса и молока или выпуске качественной одежды и обуви. Но вот что касалось ракет или ядерного оружия, удивительным образом практически все так или иначе удавалось.

Глобальная ракета ГР‑1, на которой можно вывести в космос ядерную боеголовку, в ОКБ у Королева была создана, и ее макеты пару раз провезли по Красной площади во время парадов на седьмое ноября. Однако вскоре после этого начались переговоры о невыводе ядерных вооружений в космос, которые в 1967 году завершились подписанием соглашения.

Орбитальные станции также были созданы – «Салют», «Алмаз», «Мир» – и они служили в том числе военным нуждам, – однако из-за соглашения шестьдесят седьмого года их также не оснастили ядерными боеголовками.

И тяжелая ракета, запускающая орбитальные станции, в СССР появится. Правда, ее под названием УР изготовят в КБ Челомея. (Сейчас они называются «Протон».) А вот тяжелая ракета Н‑1, придуманная и изготовленная в «фирме» у Королева, так, увы, ни разу и не полетит. Под нее будут созданы гигантские стартовые сооружения на Байконуре, построены огромные монтажно-испытательные корпуса, изготовлены и испытаны в общей сложности сотни новых ракетных двигателей. Однако четыре аварии на старте – последняя в семьдесят втором году – навсегда закроют этот проект.

А навязчивая идея Хрущева о подлетном времени баллистических ракет в шесть-восемь минут еще даст о себе знать, причем довольно скоро, до конца этой повести.

Подмосковье.

Галя

Наверное, было символично, что в отряд девчата прибыли накануне дня космонавтики. Праздник был самый новый в стране. Отмечался впервые. Трудно поверить: только год назад слетал Юра. А вскоре вслед за ним Герман. И вот теперь ради них и в честь их собирается целый Кремлевский Дворец съездов, на шесть тысяч человек, и оба парня сидят в президиуме, рядом с руководителями партии и правительства. (Во втором ряду президиума, за спинами главных героев, притаился, кстати, генерал Провотворов.) А прочие космонавты, не летавшие, засекреченные, никому не ведомые, расселись, одетые в «гражданку», в зале. Не на галерке, но и далеко не на первых рядах. Впрочем, на тех же местах для безвестных героев сидят и Королев (его Галя знала, конечно, в лицо, по работе в ОКБ), и его заместители, и, наверное, другие конструкторы, важные и главные, о которых даже она, как и все простые советские люди, не ведала. А вот Владика в Кремлевский Дворец не пригласили – даже на галерку. Нос не дорос.