Читать «Река Джима» онлайн - страница 162
Майкл Флинн
Донован собирается с силами — хотя их почти не осталось — и тянет руки, и…
…Измерения искажаются, и их руки невероятным образом встречаются.
Фудир крепко держит; он видит, что Донован на своем краю стола вцепился в ладони Шелковистого и Педанта. Ищейка хватается за Педанта, Силач за Шелковистого. Внутренний Ребенок тянется к Шелковистому Голосу, словно младенец к Марии.
«Проваливай! — кричит он чудовищу из теней. — Ты плохой! Убирайся!»
Они формируют круг, и бесформенное создание остается вовне, и стол приобретает привычный размер и форму, а за ним сидят девять человек.
Все смотрят друг на друга и туда, где восседала тень, которая теперь исчезла. Донован вырывает руку из хватки Силача. Ищейка отпускает его ладонь. Педант скрещивает руки и откидывается на спинку стула.
— Что ж, — произносит Фудир, — что-то изменилось.
— Смейся, если хочешь, дурак, но это результат твоей разрушительной деятельности.
— Моей?!
— Да, твоей. Вы все — части меня. Кто вы такие, если не мои части! Одним своим существованием вы расчленяете меня.
Ищейка поворачивается к Педанту:
Юноша в хламиде резко говорит:
— Ты так ничего и не понял? Ты разрушил само Ничто. Но не разрушил себя. Ты сохранил себя в целости, но кого следует благодарить за это?
— Кто ты? — спрашивает Фудир. — И ты? — Второй вопрос предназначен девушке в хитоне.
— Мы — части тебя, — отвечает она. — Ты думал, что нас утратил, но мы всегда были тут, рядом, ожидая.
— Все это… — говорит Донован, — все это на самом деле с нами случилось? Это было воспоминание или плод воображения?
Неужели он действительно возглавлял восстание против какого-то тирана? И его избавили от этих воспоминаний?
Девушка пожимает плечами.
— Я знаю не больше твоего, но мне хотелось бы думать, что однажды мы вспомним, кем были.
— Грани бриллианта, — предполагает юноша.
Донован глядит на него и узнаёт себя, каким он был давным-давно. И понимает, что уже не сможет стать таким. Молодость ушла безвозвратно.
— И разве это не победа, — спрашивает девушка, — так же как и утрата?
— Думаю, — говорит Донован, — я буду называть тебя По-лианна.
— Зови меня как хочешь, взывай ко мне до тех пор, пока сокровищница не опустеет. Каждый рано или поздно прощается с молодостью. Тебе не нужно терять свою радость.
— Если она — твоя радость.
Педант бьет по столу:
«И пса, который обратился».
— И человека, поцеловавшего тебя на берегу, — добавляет Фудир.
Он откидывается на спинку и задумывается. Теперь он отчетливо видит это и удивляется, как мог не заметить раньше. Был слишком занят, измываясь над собой, слишком занят, сражаясь с собой.
— Мы не можем здесь оставаться. Это было бы предательством. Она ведь наша дочь.
— Да, — говорит Фудир. — Ее подбородок. Ее возраст. Ее характер. Хотя это и пугает меня.
— Так и должно быть, — комментирует Донован. — Мы не можем отпустить ее в Глушь, зная это.
