Читать «Река Джима» онлайн - страница 157

Майкл Флинн

Она ждет ответа, но оглядывается и понимает, что площадь опустела. Сильный ветер треплет ее короткие волосы, щекочет лысые, изборожденные шрамами проплешины. Все красноречие ушло впустую.

«Так нечестно», — говорит она.

Никто не отвечает. Потом тело в повозке произносит, не шевеля губами:

— Я слышал.

Шелковистый Голос отворачивается от мертвеца, бежит — и…

…И он бежит, громко топая, дыхание входит в ритм, в котором он сможет так мчаться целые мили. Прямо перед ним плетень — и, подобравшись, — прыжок! Он приземляется по другую сторону. Он слышит стук плетня и смеется про себя. Иной бегун рассыпался бы, будто горка соломинок. Перед ним вырисовывается дренажная труба, и, огибая ее, он мимоходом замечает, что это пропасть, такая глубокая — дна не видно.

Он пробегает мимо утеса, и со склона сыплются камни. Он уклоняется от них, словно танцует с камнями. К нему присоединяется пес — коричнево-черный сайшин — и не отстает, перескакивая вместе с ним кустарники, обходя неожиданные препятствия. На них выскакивает чудовищный буйвол, но пес с лаем и рычанием отгоняет зверя. Против него выходит черный воин, и Силач вступает в бой, а пес кусает врага за пятки.

Далеко впереди он замечает бегущую принцессу и хочет догнать ее, но путь вдруг преграждает стена. С нее падают веревки, чтобы помочь ему взобраться. Но псы не умеют карабкаться, поэтому Силач наклоняется, чтобы взять сайшина на руки.

Пес превращается в волка и пытается укусить его. Силач вовремя отстраняется, и зубы щелкают в воздухе.

«Вряд ли это честно!» — думает он и поворачивает к лесу, но, когда оглядывается, волк бежит за принцессой — и…

…И он укрывается в беседке посреди чащи. Кругом шорох крадущихся ног, остальные тоже ищут убежища. Вдалеке кто-то кричит: «Кто не спрятался, я не виноват!» Внутренний Ребенок обхватывает себя руками. Он в камуфляжном гриме и маскировочной одежде и знает, что здесь его не найдут.

Он выжидает и прислушивается к погоне. Время от времени доносятся вскрики, когда находят других. Внутренний Ребенок не шевелится. Движение означает смерть. Оно привлекает внимание. Но когда они приближаются к его укрытию, крики обнаруженных игроков становятся больше похожими на вопли ужаса, затем резко обрываются. Шаги становятся тяжелее. Деревья гнутся, пропуская… нечто.

«Так не честно!» — думает он, не осмеливаясь говорить.