Читать «Граф Никита Панин» онлайн - страница 292

— Шаги зато отпечатывались по мостовой так громко, что, казалось, будто камень бьется о камень. Сначала я очень удивился. Потом почувствовал, что левый бок мой замерзает, словно незнакомец сделан изо льда. Стуча зубами от холода, я оборотился к Куракину и сказал:

— В нашей компании прибавление!

— Какое прибавление? — спросил Куракин.

— А вот этот, что идет слева от меня, и притом, кажется, довольно громко.

Князь приостановился, вгляделся и ответил, что никого не видит.

— Да вот же! В плаще, слева, между мной и стеной!

Куракин странно на меня посмотрел и ответил:

— Ваше высочество, вы идете вплотную со стеной дома, там ни для кого нет места!

Я протянул руку и в самом деле коснулся рукой камня. Но притом я явственно различал незнакомца и слышал грохот его шагов. Я стал пристально на него смотреть: его глаза сверкали из-под шляпы завораживающим нечеловеческим блеском, и я не мог отвести от них взгляда.

— Куракин, — сказал я, — не могу изъяснить, но это очень странно.

Я дрожал все сильнее и чувствовал, как стынет кровь в жилах. Вдруг незнакомец позвал меня глухим и печальным голосом:

— Павел!

— Чего тебе надобно?

— Павел! — повторил незнакомец, однако голосом несравненно более мягким, но все же тем же печальным тоном. Я молчал. Он опять позвал меня по имени и вдруг остановился на месте. Я тоже остановился, как будто наткнулся на невидимую преграду.

— Павел! Бедный Павел! Бедный царевич! — сказал призрак.

Я обернулся к Куракину:

— Ты слышишь?

— Ничего, государь, не слышу!

А я слышал. Голос его и сейчас чудится мне. Я превозмог себя и опять спросил:

— Что тебе надобно? Кто ты таков?

— Бедный Павел! Кто я таков? Я часть той силы… кто хочет тебе добра. Чего мне надобно? Прими мой совет: не привязывайся сердцем ни к чему земному, ты недолгий гость в этом мире, ты скоро покинешь его. Если хочешь спокойной смерти, живи честно и справедливо, по совести. Помни, что угрызения совести — самое страшное наказание для великих душ…

Он опять кинулся вперед, пронзив меня все тем же всепроникающим взглядом из-под шляпы. Я последовал за ним, движимый неведомой силой. Он молчал, я тоже молчал. Куракин и слуги шли за мной. По каким улицам мы проходили, я не понимал и впоследствии вспомнить не мог.

Никита Иванович молча пошевелился в кресле.

— И таким образом, — продолжал Павел с печальной улыбкой на устах, — мы шли не менее часа, оказались перед зданием Сената. Призрак остановился:

— Прощай, Павел. Ты меня еще увидишь. Здесь, на этом месте…

Шляпа его сама собою приподнялась, и открылся лоб. Я отпрянул в изумлении — передо мной стоял мой прадед Петр Великий. Прежде, чем я пришел в себя, он исчез бесследно…

Теперь на этом месте — монумент. Центральная гранитная скала в основании, на ней — Петр на коне, и вдаль простерта его рука. Я никогда и никому не рассказывал о своей встрече с прадедом и никому не показывал этого места. Куракин уверяет меня, что я заснул во время прогулки. А мне страшно. Эта сцена так и стоит передо мной. Иногда кажется, что я все время так и стою там, на площади перед Сенатом. Я вернулся во дворец с обмороженным боком, в полном изнеможении и едва отогрелся…