Читать «Княгиня Екатерина Дашкова» онлайн - страница 268

— Не сердись, сестрица, сам не знаю, как такую глупость молодой человек сочинил. Смею тебя уверить, юноша и впрямь одаренный, да тут, видно, бес попутал, молодость в голову ударила.

— И язык у него прескверный, читать тошно. Да и мысли опасные. Все ли прочел, Александр Романович?

— На все терпения, сестрица, не хватило.

— Тогда послушай: «Имея власть в руке своей и деньги, забыл гофмейстер наш умеренность и подобно правителям народов возомнил, что он не для нас с вами; что власть, ему данная над нами, и определенные деньги не на нашу были пользу, но на его… Человек много может сносить неприятностей, удручений и оскорблений. Доказательством сему служат все единоначальства. Глад, жажда, скорбь, темница, узы и самая смерть мало его трогают. Не доводи его токмо до крайности. Но сего то притеснители частные и общие, по счастию человечества, не разумеют». Каково? От мелкого чиновника до монархов выводы делать, такое, Александр Романович, до добра не доведет, помяни мое слово.

— Вы сегодня вовсе не ложились спать, ваше сиятельство.

— Что поделать, друг мой. Заснуть я бы все равно не смогла, так что предпочла провести ночь за письменным столом.

— Но вы убиваете себя, ваше сиятельство!

— Убиваю? Полноте, мисс Бетс. Каждый человек проживет ровно столько, сколько ему положено судьбой. Наше человеческое достоинство заключается только в том, чтобы не испытывать страха перед естественным концом. Да и не конец страшен, но те горести, которые предстоит до него пережить.

— Вы опять вспоминали покойную Елизавету Романовну, не правда ли?

— И ее, и тетушку Марью Артемьевну. К сожалению, мое пророчество сбылось. Она не сумела остаться вдовой.

— Но ведь вслед за супругом графиня почти сразу потеряла и младшего сына.

— Да, графу Лариону Ивановичу едва исполнилось тридцать лет. Тетушка была очень привязана к кузену. А вот теперь я лишаюсь и любимого брата.

— Как лишаетесь, ваше сиятельство?

— Мне не хотелось вас огорчать, мисс Бетс, но граф Александр попал в очень неприятную историю.

— Но граф здоров? Ничто не угрожает его здоровью?

— Дело не в недугах. Вы помните того молодого таможенного чиновника, с которым он часто к нам приезжал?

— Я не запомнила его имени, но хорошо представляю его облик. Очень милый и воспитанный молодой человек.

— Вот именно, Александр Радищев. Он издал глупую и дерзкую брошюру, и хотя брат его за нее пожурил, он повторил свой литературный опыт еще более неудачным и дерзким образом.

— Но ведь литературная неудача — это всего лишь дело автора, ваше сиятельство. Она могла огорчить графа Александра, не более того.

— Если бы речь шла только о таланте. Но молодой человек придумал сочинить пасквиль на путешествие государыни в Крым.

— Пасквиль на ее императорское величество? Но это же безумие! И зачем?

— Из бунтовских намерений. Князь Потемкин слукавил, представляя государыне вновь присоединенные земли. Все было совсем не так благополучно, как он представлял. Государыня увидела вспаханные земли, которые на самом деле не были засеяны, деревни, которые были написаны живописцами, парки из воткнутых в землю срубленных деревьев, скот, который пришлось сгонять, как и поселян, издалека и который, не выдержав далекого и трудного пути, наполовину перемер. Радищев решил представить не новые земли, а дорогу между Петербургом и Москвой с одними лишь ужасами помещичьего правления.