Читать «Колесницы судьбы» онлайн - страница 15

Репортеры:

Интервью!

* * *

Секретарь:

(докладывает)

Три тысячи храбрейших храбрецов, И всяк горой стоит за Федерико!

Герцог:

(озабоченно)

А что маркиз? Каков его отряд?

Секретарь:

Три тысячи подлейших подлецов, И каждый рот уже раскрыл для крика! Едва в мерзавца влепим мы заряд, А шпагою добавим, вне сомнений, Он завопит от ярких впечатлений, Чтоб замолчать навеки…

Герцог:

Очень рад Такому боевитому настрою. А что же наши воины?

Секретарь:

Не скрою, Их рты нередко изрыгают брань, Но эта брань бесчестит вражью дрянь, А значит, все ругательства — молитвы, Звучащие в канун великой битвы!

Герцог:

Пожалуй, и маркизовы орлы Для нас немало припасли хулы…

Секретарь:

(с пренебрежением)

О, их хула — весенний теплый дождь! Ты от врага лихих проклятий ждешь, Ты жаждешь брани искренней и длинной, Но если враг — дикарь и сумасброд, Он грязной чушью наполняет рот, Как рыночный дурак — размокшей глиной, И пусть наш враг ретив, свиреп и зол, Он сплюнет грязь себе же на камзол!

Герцог:

Отличный образ! Вы случайно…

Секретарь:

Да! Поклонник я сеньора Федерико, И сам себе шепчу порою: «Ври-ка! Изящней ври! Изысканнее ври!» И сразу все сжимается внутри, И я уж не чиновник, а поэт, И я…

Герцог:

Так вы сейчас соврали?

Секретарь:

Нет! Мой принц, пусть враг вонзит в меня ножи, Когда я вам скажу хоть слово лжи!

Герцог:

Похвально! Значит, воинства равны, Коль не глядеть с моральной стороны. Я — идеал, а враг мой — плут и враль, Такая вот расхожая мораль Готова, лишь заполучив реал, Лечь под любой настырный идеал. При равных силах будет равным спор… А кто у нас в союзниках?

Секретарь:

Сеньор! За нас взвод академиков горой, С Хиззаца политический герой, Полк репортеров, блиц-канал вестей, Продюсер «Ойкумены новостей», Филологов четырнадцать колонн, Ведущих телешоу батальон, Еще правозащитников орда, Не знающих пощады и стыда, Сто либералов с десяти планет, Шесть демонстраций плюс один пикет, Петиция в защиту — сущий бред, Но два мильярда «да» и сотня «нет»! С такой армадой мы уже, вот-вот, Дорога нас ведет…

Герцог:

(удрученно)

На эшафот!

* * *

Маркиз:

(расхаживая по комнате)

Черт побери! Эта дрянь меня сводит с ума! Заперся в доме и носу наружу не кажет… Штурмом взять дом? Так кругом щелкоперишек тьма, Снимут, запишут и всей Ойкумене расскажут: Вот, дикий варвар штурмует поэтов дома, Вот, кутерьма, Вот, мракобес, враг прогресса, бездарность — и даже Вредность сама! Я-то рассчитывал с герцогским войском сойтись, А не безгласным скотом на лужайке пастись, Глядя, как чертов поэт Нас на весь свет Кроет, честит — и молчит! О, ему не спастись! Я бы прибил борзописца, Только нельзя торопиться — Мне ли потом в новостях, словно кляче, плестись? Честно сказать, размышляю я снова и снова: Может быть, дать отступного? Может быть, стыд проглотить? Денег ему заплатить? К дому прислать табачку и вина, и съестного — Кушайте, пейте, поэт… Нет! Гранд Эскалоны я, и не желаю иного, Гранд Эскалоны, и месть — мой завет и ответ! Я не прощаю обид, Зол и сердит, Мыслю — пожалуй, отыщется ловкий бандит, Влезет в окошко к мерзавцу, желая дурного, Острым кинжалом под ребра его наградит! Так, чтобы я ни при чем, Так, чтоб другой — палачом, Чтобы на кладбище я постоял, удручен: Мол, сожалею… Гляди, Ойкумена, гляди! Кто тут в грехах, будто угольщик в саже? Чьи добродетели можно собрать в закрома? Черт побери! Эта дрянь меня сводит с ума! Заперся в доме и носу наружу не кажет…