Читать «Дева гор» онлайн - страница 22

«Муж мой прекрасный, возлюбленный мой! Склонившись над тобой, взываю к тебе я… Склонившись над тобой, взываю к тебе я! Но очи твои погасли, очи твои не видят меня… Муж мой прекрасный, возлюбленный мой! Вся земля по тебе стоном стонет, Погрузившись во мрак, небо плачет, Все вокруг скорбит по тебе, А ты, солнцеликий, не слышишь… А ты, солнцеликий, не встанешь! Муж мой прекрасный, возлюбленный мой! Камнем стало сердце мое… Камнем стало тело мое! А ты, солнцеликий, не видишь… А ты, солнцеликий, не встанешь!»

Грудь теснили рыдания, больно было дышать, в причитаниях жриц слышался шум моря — и горестный птичий крик…

Вернувшись в хапан, Эйки с Дили выбрались на кровлю, завернувшись каждая в свое одеяло, но все равно было холодно, и они прижались друг к другу, как два озябших птенца в гнезде. Звезды мерцали над головой, казалось — протяни руку и дотронешься до любой. Но ярче всех сияло созвездие Крылатой Вестницы Любви, напоминая о доме, Нэкэ и сказанных ею давным-давно словах.

— Дили, у нас растет цветок, который тоже зовется «йалнур», и самые смелые парни перед Йалнановой ночью идут его искать, чтобы подарить той, кого хотят взять в жены…

Дили нахохлилась:

— А нас никто замуж не возьмет, даже если домой вернемся. Мы приносим мужчинам несчастье.

— Почему?

Зажав руками рот и пробормотав по своему обычаю: «Не я это сказала, не я!», — Дили жарко зашептала на ухо подруге:

— Златокудрый спустился к Белоликой и умер! А не спускался б, так и не умер бы!

— Он же воскрес.

Дили убрала ладонь с лица:

— Так он же бог! А человек не воскреснет. Вот мужчины нас и боятся. Так что не видать нам никаких йалнуров. И скоро за нас травница-наставница возьмется. Не вздумай ей про парней брякнуть…

«Травница-наставница» — матушка Ниргисин — была до такой степени пропитана духом трав и целебных зелий, что этот запах заранее возвещал о ее прибытии, оставаясь в помещении и после того, как она его покидала. Травами наставница интересовалась гораздо больше, чем людьми, но при этом ни одно прегрешение учениц не ускользало от ее зоркого глаза. Бесчисленные ступки и пестики, горшочки и ситечки стояли на полках и столах дома травниц в строго определенном порядке, и горе тем нерадивым, что по использовании не вернули их на место! Даже священнодействуя у очага, она все замечала, — Эйки с Дили стали первыми, кто в этом убедился, когда на первом занятии травница приступила к делу со словами:

— Прежде всего, поклонитесь огню и, совершив жертвенное возлияние, попросите помочь, да послушайте внимательно: не затрещит ли? Ежели затрещит — надо остановиться, омыть руки, лицо и начать все сызнова. Ну, а как затрещит опять — лучше и не продолжать вовсе, толку не будет…

Дили зашептала на ухо Эйки:

— Мне рассказывали, у гинкаранцев похожий обычай есть, правда, они не огонь, а лошадь слушают: фыркнет или нет. Если фыркнет — значит, то, что задумано, делать нельзя!