Читать «Литра» онлайн - страница 40

Великие предшественники Чехова писали романы. Поэтому до сих пор считается, что писатель высшей квалификации — это автор романов. Или хотя бы одного. Чехов не написал ни одного романа. И даже не собирался. Его проза — это короткие рассказы, изредка повести.

Но все вместе они составляют огромный, смешной и печальный роман о жизни, о людях, о России. Художественный мир Чехова населен персонажами разных званий, сословий, характеров, охватывает и столицы, и провинциальные города, и деревню, и помещичьи усадьбы, и земские больницы, и университеты, и ремесленные мастерские. Герои Чехова — люди, ощущающие неудовлетворенность своей жизнью, чувствующие собственную слабость и нерешительность, свое несовершенство по сравнению с необъятной прекрасной землей, на которой они живут. Мелочность, бесцельность человеческого существования и величие прекрасного мира — основа того конфликта (противоречия), который заставляет страдать и томиться чеховских героев. Проза Чехова прозрачна, глубока, беспощадна в изображении мелочей жизни, пронизана тоской по смыслу жизни, красоте и вере.

Новаторской стала и драматургия Чехова. Он нарушает сценические традиции, отказываясь от динамичного сюжета, от интриги (основного сюжетного узла, пружины действия), от открытого столкновения героев. Герои Чехова больше чувствуют и разговаривают, чем действуют. Такая драматургия потребовала нового, психологического театра, в котором большое значение приобретают сценические решения режиссера.

Творчество Чехова завершило XIX век, вобрав достижения предшествующей русской литературы. Творчество Чехова открыло XX век, создав новые возможности для изображения жизни и выражения авторского отношения к ней. Это и знаменитый «подтекст», позволяющий сказать многое немногими словами. Текст и подтекст обычно сравнивают с айсбергом: на поверхности видна лишь одна восьмая, а семь восьмых скрыты под водой; так же соотносятся текст и смысл. Это и искусство психологической детали, и музыкальность авторской интонации, и красота композиции, и убеждение, что человек безмерно сложен и не состоит из «положительных» и «отрицательных» качеств, которые можно посчитать и взвесить.

«Звонок не для вас, а для учителя!»

Здесь можно было бы поставить точку. С одной стороны, я задачу выполнил, рассказал, как мог, о самом трудном: о старых писателях и старинных книгах, написанных сто, двести и даже больше лет назад.

С другой, сто лет назад литература не закончилась. И обрывать ее жизнь на Чехове несправедливо. В чем-то литература последнего века проще, потому что понятней, в чем-то труднее, потому что усложнился ее образный язык. Для того чтобы понимать этот язык, недостаточно простого умения читать, то есть складывать буквы в слова.

Правильней было бы написать еще одну книжку о литературе, которую вы будете изучать, страшно подумать, в 11 классе. Но «тут уж начинается новая история… Это могло бы составить тему нового рассказа — но теперешний рассказ наш окончен» (Ф.М. Достоевский).